Воспоминания человека, пережившего Холокост
Изображение:
http://i.obozrevatel.ua/8/1022986/gallery/952818.jpg
Понятие “Холокост”, происшедшее от слов “всесожжение” и “катастрофа”, означает гибель значительной части еврейского населения Европы (около 6 млн. человек) в результате организованного уничтожения евреев нацистами и их пособниками в Германии и на захваченных ею территориях в 1933-1945 годах. Эту чудовищную акцию фашисты называли “окончательным решением еврейского вопроса”. Они “решали этот вопрос” практически в каждом населенном пункте Украины. Человек, живущий сейчас в нашем городе Днепре и согласившийся рассказать о тех страшных событиях, встретил войну в Могилеве-Подольском Винницкой области.
Илья Шафирович родился в этом городе за девять лет до вторжения фашистов на нашу землю и за год до начала геноцида в отношении еврейского населения. Его отца звали Герш Элевич, а мать – Этя Моисеевна. Была еще сестренка Эсфирь, появившаяся на свет незадолго до начала войны.
Отец работал в типографии, мать была домохозяйкой. Илья, которого в семье ласково называли Элечка, учился в советской школе. Несмотря на то что Герш Элевич и Этя Моисеевна были религиозными людьми и посещали синагогу, они не препятствовали сыну в его тогдашней не вере в Бога, полагая, что, повзрослев, он сам решит, нужен ему Бог или нет. Если бы они знали тогда, что это решение – в пользу Бога – будет принято в результате страшных, нечеловеческих страданий и испытаний…
Они пришли с войной…Уже в первый день, 22 июня, авиационная бомба попала в дом, где жили Шафировичи. Погибли брат отца Янкель и его жена Малка. Бог уберег от смерти Герша Элевича. Оказавшись под обломками, контуженный, он несколько дней выбирался из-под них… В это время Этя Моисеевна, ушедшая с детьми в первый день войны ночевать к родной сестре Хане Моисеевне Вайсман, уже проплакала все глаза.
В семье Вайсманов они и остались, не зная, что принесет завтрашний день. Между тем, фронт приближался со скоростью вражеских бомбардировщиков. Но еще стремительнее оказались слухи об изуверствах фашистов в отношении еврейского населения. Шафировичи с Вайсманами решили эвакуироваться. Собрав все самое необходимое в дорогу, они сгрузили нехитрый скарб на повозки и тронулись в путь, намереваясь опередить судьбу…На третий день их обогнала фашистская машина. Эля первым увидел ее – с огромным красным полотнищем, в центре которого страшным пауком расползлась свастика. Прятаться было негде, да и некогда. Машина поравнялась с повозками, ехавшими параллельно трассе, по проселочной дороге. Беглецы увидели – ее кузов битком набит евреями… Может быть, поэтому немцы и не остановились.
Полагая, что фашисты обязательно вернутся за ними, мужчины повернули лошадей в сторону лесополосы, росшей параллельно дороге. В тот день прошел обильный дождь – единственный и неожиданный в то сухое лето, воды стояло кругом по колено, и колеса повозок, направляемых в укрытие, не оставили следов. А немцы, действительно, скоро вернулись. Не обнаружив добычи и заподозрив, что беглецы укрылись в лесу, они стали кричать: “Юден, ком!”… Этот страшный зов, похожий на приглашение на казнь, и поныне слышится давно повзрослевшему и вошедшему в возраст мудрости Эле Шафировичу. Тогда все их семьи словно оцепенели и, кажется, даже перестали дышать, чтобы вдруг ветер не донес до убийц шелест их дыхания. Даже лошади замерли, не издавая ни звука. Впрочем, мужчины успели догадаться сунуть им овса.
Покричав еще некоторое время, немцы ушли. А Этя Моисеевна сказала: “Это Бог нас уберег!..” И девятилетний пионер и атеист Эля поверил матери.
Двигаться дальше не было смысла – немцы были кругом, и путники повернули домой. А в Могилеве-Подольском уже было организовано гетто – часть города, в которую переселили всех евреев и из которой им не разрешалось выходить. Дом Вайсманов как раз оказался на этой территории.
До войны Лев Борисович Вайсман работал уполномоченным по сбору металлолома. Имея в своем распоряжении пару возчиков, подвод и лошадей, он объездил прилегающие к городу районы вдоль и поперек и приобрел много друзей. Они-то и помогли двум еврейским семьям не умереть от голода. Приезжая на базар, к которому прилегала территория гетто, знакомцы Льва Борисовича останавливались у него и часто оставляли не реализованные товары, которые потом продавались или выменивались на продукты.
Фамилии этих людей не остались в памяти Эли Шафировича. Но зато там навечно запечатлены имена Павла Петровича и Александры Федоровны Власюк. Именно благодаря этим людям они, две еврейские семьи, девять человек, уцелели в той страшной мясорубке, позже названной Холокостом.
Власюки были соседями Вайсманов, до войны Павел Петрович работал в артели, руководимой Львом Борисовичем, и, возможно, это обстоятельство сыграло определенную роль в выборе этой украинской семьи: рискуя собой и детьми, спасти две еврейские семьи, или занять позицию: моя хата с краю. Нужно обладать немалой нравственной силой, чтобы выбрать первое…
Просыпаясь, Эля Шафирович думал: доживет ли он, его мама, папа, сестренка до завтрашнего утра?.. Приходило новое утро и приносило тот же самый вопрос. Это постоянное душевное и физическое напряжение длилось с 1941-го по 1944-й год.
Самыми страшными событиями в жизни могилево-подольского гетто были облавы. Вайсманов и Шафировичей прятали Власюки. Торговавшая на рынке Александра Федоровна умудрялась загодя узнавать о них и “ховала” соседских детей в яму, вырытую под раскидистым орехом, который рос на подворье. Для взрослых существовали другие укрытия.
До своей смерти, от болезни, в 1943-м году, об облавах предупреждал родной брат Власюка, Василий Петрович. Работавший до войны машинистом, он захворал летучим ревматизмом, и, чтобы не обречь свою семью на голодную смерть, пошел служить полицейским. Именно его своевременная информация позволяла Вайсманам и Шафировичам вовремя укрываться от облав, которые прореживали гетто, как смертоносная косилка. В 1942 году двух двоюродных сестер Эли, Клару и Люсю, и их маму Дору угнали в концлагерь “Печора”, заключенные которого работали на строительстве подземных бункеров ставки Гитлера, и больше их никто не видел. Отец и муж несчастных, Иосиф Вайнтрауб, умер еще раньше, во время эпидемии сыпного тифа. Илья Григорьевич пытался что-либо узнать о судьбе своих сестер, но безуспешно. Однако Шафирович по-прежнему верит, что найдутся уцелевшие в страшных муках и испытаниях свидетели последних дней Клары, Люси и их мамы Доры, которые поведают ему об этих днях…Он был бы очень благодарен за эту память.
…Когда осыпалась листва с ореха, он переставал быть надежным убежищем. Однажды, глубокой осенью, когда Василия Петровича уже не было в живых, нагрянувшие с облавой румыны едва не застали три семьи врасплох. Власюки поместили соседских детишек, забросав их тряпьем, на печку, рядом с собственными ребятишками. Захватчики, увидев голубоглазые личики и светловолосые головки, покинули двор, предоставив его спрятавшимся во всех укромных уголках обитателям временную передышку…
8 марта 1944-го года Советская Армия освободила Могилев-Подольский. Оставляя город, озверевшие фашисты устилали свой путь телами невинных людей. Так, во дворе дома Вайсманов был убит их сосед, Иосиф Садецкий. Тогда, глядя вслед бегущему врагу, Эля Шафирович испытывал ни с чем не сравнимое облегчение, какое, возможно, ощущает больной, преодолевший страшную, смертельную болезнь. Он и его родные – выжили…
Эйфория, впрочем, прошла очень скоро – при встрече с незнакомым офицером-освободителем, шедшим рука об руку с девушкой.
— Здравствуйте, — радостно поприветствовал их Эля Шафирович. Те молча покосились на подростка, а девушка презрительно процедила сквозь зубы:
— Жиденок…
И Эля понял, что и после Победы советского народа в Великой Отечественной войне в его жизни не все будет просто и гладко. Возможно, поэтому вскоре и стал зваться Ильей Григорьевичем.
Он окончил школу, сдавая экзамены экстерном, стремясь наверстать упущенное из-за войны и оккупации время. И уехал в Ленинград, где жили родственники, перенесшие блокаду, предоставившие гостю приют и оказавшие внимание, на какое только были способны. Илья Григорьевич поступил на заочное отделение Ленинградского химико-технологического института, а через год перевелся в днепропетровский институт. Шафирович окончил его в 1956-м году, когда был развенчан культ личности Сталина, в последние годы своей жизни почему-то решившего заняться “еврейским вопросом” с помощью методов, едва ли отличавшихся от методов, используемых Гитлером.
Впрочем, Илья Григорьевич, прекрасно понимая и чувствуя политику государственной настороженности к представителям еврейского народа, не ушел в бунтари и диссиденты в силу мягкости и интеллигентности своего характера. Защищая себя от некоторой предубежденности, воспитываемой в своих гражданах советской идеологией, он создал собственный мир, в котором занимался поисками истины и в котором был даже первооткрывателем. Он - вместе с женой Минной Леонидовной Улановской – давно уже пришел к Богу. Приходя в синагогу, бывший маленький Эля, наверное, беседует с Ним о тех нравственных ценностях, которыми обладали очень многие встречаемые им в жизни люди. Ими, конечно же, были одарены сполна Павел Петрович и Александра Федоровна Власюк. Их уже давно нет в живых. Но зато здравствуют дети – те самые, светлоглазые и русоголовые, которые своим видом однажды, очень давно, отвели беду от девяти представителей еврейской национальности. Не так давно дети Павла Петровича и Александры Федоровны Власюк были приглашены в Израиль, где им были вручены медали “Праведник Украины”, которыми благодарное государство Израиль наградило их родителей.
Обо всем этом Эля Шафирович, верящий в Бога и в добрый человеческий разум, написал в “Книге памяти” - собрании пронзительных и трагических рассказов очевидцев и участников тех страшных событий, получивших название – Холокост.
Приглашаем в наш телеграм: Мой Израиль.
Автор:
Ольна Гречишкина, для IsraLove
|
|