Операция «Кража» (точнее – ее завершение) стала первой операцией профессиональной разведки только что провозглашенного государства Израиль. Тогда еще не было ныне всем известного «Моссада». Тогда существовала секретная организация, ставшая впоследствии ядром израильских спецслужб, которая называлась «Моссад ле-алия бет».

Она была создана в 1937 году, а возглавлял ее Шауль Авигур, которого в Израиле считают «отцом израильской разведки». Организация занималась нелегальной репатриацией евреев из Европы в еще остававшуюся под британским мандатом Палестину, а после окончания Второй мировой войны – тайными закупками оружия для подпольной военной организации «Хаганы». Именно с этими закупками и была связана нашумевшая операция «Кража», в которой важнейшую роль сыграла «Моссад ле-алия бет».

* * *

…29 ноября 1947 года. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию №181 о разделе Палестины на два государства – арабское и еврейское. Из всех арабов, оказавшихся в ночь на 30-е ноября свидетелями еврейского торжества, никто не наблюдал его в таких необычных обстоятельствах, как молодой капитан сирийской армии, пробиравшийся в гражданском костюме сквозь толпы ликующего народа на улицах Тель-Авива.

Когда город озарился первыми лучами солнца, капитан Абдул Азиз Керин стоял у окна своего номера в маленькой гостинице и с волнением смотрел вниз, на улицу, где счастливые юноши и девушки плясали хору. Капитану Керину было отчего волноваться – через несколько часов ему предстояло вылететь из аэропорта Лод в Прагу. Там он собирался закупить 10 тысяч винтовок и тысячу пулеметов – первую партию оружия, с помощью которого арабы надеялись развеять мечты танцоров, веселившихся под окнами отеля, где остановился молодой капитан.

Самолет компании «Свиссэйр» оторвался от взлетной дорожки, пронесся над темно-зелеными волнами апельсиновых плантаций и взял курс на Средиземное море. Капитан Керин взглянул вниз на прямоугольники городских кварталов Тель-Авива, где еще несколько часов назад он наблюдал, как евреи пляшут и веселятся. Капитан отстегнул привязной ремень и закурил. Через семь часов он будет в Париже, а там пересядет на другой самолет, который доставит его до места назначения – в Прагу.

Сирия, недавно добившаяся независимости, получила возможность, которой, кроме нее да еще Ливана, не обладала ни одна арабская страна. Она имела право открыто закупать вооружение на международных рынках. Поэтому сирийское Министерство обороны осаждали многочисленные агенты оружейных фирм, посредники и контрабандисты, наперебой предлагавшие свои услуги. Однако сирийский министр обороны Ахмед Шерабати по здравом размышлении рассудил, что не стоит связываться с этой не внушавшей доверия публикой. Вместо этого он решил сделать большой заказ одному из самых солидных предприятий по производству оружия – Збройовскому заводу в чехословацком городе Брно.

И вот сейчас капитан Керин летел в Чехословакию, чтобы подтвердить сирийский заказ и организовать доставку оружия в Дамаск. В масштабах Второй мировой войны те 10 тысяч винтовок, за которыми он ехал, показались бы мелочью. Но в масштабах, которыми мыслили евреи Палестины, - а именно против них предназначались эти винтовки, - такая партия оружия была огромной. Во всех арсеналах «Хаганы» не набралось бы и половины этого количества.

В том же самолете, на несколько рядов позади сирийского офицера, сидел другой пассажир – коренастый, плотный человек, в костюме, который был ему явно тесен. Пассажир уткнулся в номер еврейской ежедневной газы «Давар». Весь его багаж состоял из этой газеты да еще зубной щетки и двух книг: Библии и «Фауста» Гете.

Согласно палестинскому паспорту этого пассажира звали Джордж Александр Иберал и он был коммерческим директором еврейской строительной фирмы «Солел Боне». Однако только одна запись у него в паспорте соответствовала действительности – его возраст, 31 год, и, разумеется, фотография, с которой смотрело круглое хмурое лицо с большими спокойными и решительными глазами.

На самом деле его звали Эхуд Авриэль. Он вовсе не был коммерческим директором «Солел Боне» да и вообще не был никаким директором. Однако в Европу он летел по коммерческому делу. Притом по тому же самому, что и капитан Абдул Азиз Керин. Он тоже собирался купить в Европе 10 тысяч винтовок.

Несколько часов назад в «киббуц» (коллективные земледельческие хозяйства в Израиле), где жил Авриэль, въехал потрепанный «Форд», и водитель сказал ему:

- Поехали. Нас ждут в Иерусалиме.

Авриэль не удивился. За те десять лет, которые этот тихий интеллигент из Австрии посвятил сионистскому делу, он много раз блестяще справлялся с самыми, казалось бы, невыполнимыми заданиями. Сначала в Вене, потом в Стамбуле, Афинах и, наконец, в Париже, где он руководил одной из самых необычайных операций – нелегальной иммиграцией европейских евреев в Палестину.

В разгар Второй мировой войны он даже сумел внедрить несколько своих людей в администрацию гитлеровских лагерей смерти. Более ста тысяч евреев из разных стран Европы были лично обязаны жизнью Авриэлю и его организации «Моссад ле-алия бет». И вот теперь, через два месяца после возвращения домой, его снова отрывали от семьи и от «киббуца».

- Вот что, мой молодой друг, - сказал ему будущий первый премьер-министр еврейского государства Давид Бен-Гурион, когда Авриэль вошел в кабинет «старика». – Война разразится очень скоро. Арабы готовятся вовсю. Рано или поздно в Палестину вторгнутся пять арабских армий.

И Бен-Гурион поручил Авриэлю отправиться в Европу и использовать свой опыт руководства нелегальной иммиграцией для закупки оружия.

- Мы меняем тактику, - продолжал «старик». – Сейчас у меня нет времени на то, чтобы засунуть полдюжины винтовок в мотор трактора и ждать, пока этот трактор морем доставят в Хайфу. Теперь мы должны действовать быстро и решительно. В твоем распоряжении миллион долларов. Эти деньги положены на твой текущий счет в «Юнион де Банк Сюисс» в Женеве. Вот список того, что нам нужно.

Бен-Гурион вытащил из кармана тщательно сложенный лист бумаги, на котором было всего лишь шесть строк, напечатанных на машинке. Авриэль прочел список: 10 тысяч винтовок, миллион патронов, тысяча ручных пулеметов, тысяча пятьсот станковых пулеметов.
Когда Авриэль оторвал глаза от списка, Бен-Гурион взял с письменного стола еще один лист бумаги. Это было письмо.

- В Париже живет еврей-бизнесмен по имени Клингер, - сказал «старик». - Он обещает помочь нам достать это. Тебе нужно немедленно лететь во Францию.

Затем, встав, Бен-Гурион вышел из-за стола и положил на плечо Авриэлю свою тяжелую руку:

- Эхуд, ты должен добыть эти десять тысяч винтовок.

* * *

В одном из номеров парижского отеля «Калифорния» на улице Берри было сизо от клубов сигарного дыма. На краю кровати сидел Эхуд Авриэль, в отчаянии сжав руками свой лысый череп. Оказалось, что парижский еврей-бизнесмен, который должен был распахнуть перед Авриэлем двери европейских арсеналов, знает о торговле оружием не больше, чем Авриэль о торговле розами. В отчаянной попытке найти «агенту» какую-нибудь стоящую замену Ариэль провел весь день в переговорах, казалось, со всеми европейскими самозванцами, выдававшими себя за торговцев оружием.

Сейчас, на исходе дня, перед Авриэлем сидел его последний сегодняшний собеседник – румынский еврей, владелец небольшой импортно-экспортной конторы, Роберт Адам Абрамовичи. Несколько смущенно он объяснил Авриэлю, что в 1943 году на борту небольшой парусной лодки нелегально пробрался в Палестину, но не остался там: земля обетованная оказалась для него слишком тесной и слишком спартанской.

- Я люблю хорошо пожить, - признался он. – Я люблю лошадей, люблю женщин. Поэтому, когда война кончилась, я переехал во Францию. Не будь я столь требователен и останься в Палестине, Бен-Гурион наверняка послал бы закупать оружие меня, а не вас.

До войны он служил румынским представителем одной из крупнейших в Европе фирм по производству оружия, и руководители фирмы до сих пор оставались его близкими друзьями.
- Они продадут нам все, что нужно, - заверил он ошеломленного Авриэля.

Он вытащил из портфеля два объемистых каталога. Авриэль в изумлении листал страницы, на которых красовались фотографии столь разнообразных средств истребления, что даже богатая фантазия Бен-Гуриона не могла бы такого вообразить.

Однако Абрамовичи предупредил, что нужно преодолеть одно затруднение. Фирма, о которой шла речь, не имела права заключать торговые сделки с частными лицами. Она могла иметь дело только с официальным представителем суверенного государства. Поскольку еврейскому государству формально предстояло появиться на свет через несколько месяцев, Авриэлю необходимо было запастись верительными грамотами какой-нибудь другой страны.

Он с минуту подумал, а потом послал своего помощника в контору за углом, на улицу Понтье, 53, откуда он не так давно руководил подпольными операциями Еврейского агентства по осуществлению нелегальной иммиграции в Палестину. Там, в нижнем ящике его старого письменного стола, лежала папка с бумагами. Эти бумаги могли помочь найти выход из положения.

На обложке папки было написано название страны, которая если и имела когда-нибудь сношения с евреями, то разве только в библейскую эпоху во времена царя Соломона и царицы Савской. Год тому назад Авриэль за тысячу долларов приобрел у бывшего русского князя, ныне служившего у эфиопского императора Хайле Селассие, сотню самых что ни на есть подлинных (за подписью и печатью) бланков дипломатического представительства Эфиопии в Париже. Тогда он печатал на этих бланках фальшивые визы для еврейских иммигрантов, направлявшихся через территорию Франции к портам, в которых они тайно грузились на суда, отплывавшие в Палестину.

Помощник принес папку. Там оставалось восемь бланков. Абрамовичи взглянул на них и понимающе улыбнулся. Это были как раз такие бумаги, какие требовались.

Абрамовичи вынул из кармана два конверта. Один оставил себе, другой протянул Авриэлю. Румынский эпикуреец все предусмотрел. В конвертах были билеты на самолет в столицу той страны, где находилось правление его оружейной фирмы.

В тот момент, когда Авриэль радовался неожиданной удаче, за тысячу километров от Парижа капитан сирийской армии тоже радовался успеху своей европейской миссии. Пока Авриэль беседовал с Абрамовичи, Абдул Азиз Керин, сидя в красивом современном здании правления чехословацкой оружейной фирмы на проспекте Бельхридо, 20, в Праге, договаривался о покупке оружия. Уже сегодня, меньше чем через сутки после своего прибытия в столицу Чехословакию, Керин мог поздравить себя с тем, что он приобрел для своей страны 10 тысяч маузеров модели «Э-18», сто автоматов «МГ-34» и приступил к организации их доставки в Дамаск.

Молодой капитан радовался бы куда меньше, если бы знал, какой следующий клиент войдет в красивое современное здание оружейной фирмы, где он провел сегодня весь день. Ибо в тот момент, когда капитан садился обедать, этот другой клиент укладывал в чемоданчик свою зубную щетку, свою Билию и своего «Фауста», собираясь выехать в Прагу, где у него на следующий день была назначена встреча с директором Збройовского завода.

С появлением Авриэля в Праге началась новая фаза в борьбе, которая для палестинского «ишува» (еврейская община Палестины до создания государства Израиль) была не менее важной, чем борьба за воду для полива. До 1936 года оружие для защиты еврейских поселений покупалось в основном у тех же арабов, от чьих нападений евреям приходилось обороняться. После 1936 года оружие начало поступать из Европы. Его прятали в тракторах, дорожных катках, паровых котлах и сельскохозяйственных машинах, доставлявшихся морем в Хайфу.

После Второй мировой войны тель-авивскому химику и инженеру-механику Хаиму Славину удалось закупить в США почти новые станки по производству оружия, предназначавшиеся к ликвидации. Закупленные станки он разобрал на мельчайшие детали, развинтив их до последнего шурупа и последней гайки. Все это он разложил и квалифицировал по одному ему известному принципу и переправил в Палестину под видом текстильного оборудования. Догадаться об истинном предназначении этого «железного хлама» мог бы только инженерный гений, но среди таможенников такого не оказалось.

* * *

С отрадной регулярностью коридорный доставлял обитателю номера 121 пражского отеля «Алькорн» небольшие листк бумаги. Это были квитанции Живностенского банка, подтверждавшие получение переводов из нью-йоркского банка «Чейз Манхеттен», пересылавшего деньги через один из швейцарских банков на текущий счет Эхуда Авриэля. Сюда из Америки лился непрерывный поток долларового урожая, собранного Голдой Меир во время ее американской поездки.

Авриэль за какие-нибудь полтора месяца закупил 25 тысяч винтовок, 5 тысяч автоматов, 300 пулеметов и 50 миллионов патронов. Однако человек, который в поисках оружия прилетел в Европу с зубной щеткой и томиком «Фауста», теперь мыслил уже не в масштабах нескольких тысяч винтовок. Сейчас следовало подумать о закупке танков, самолетов и пушек.

Прилетев ненадолго из Европы в Тель-Авив, чтобы познакомить Бен-Гуриона с возможностями приобретения оружия в Чехословакии, Авриэль узнал, что финансовое положение «Хаганы» изменилось к лучшему.

- Вам больше не надо беспокоиться о деньгах, - сказал Бен-Гурион. – Только скажите, сколько вам потребуется.

В закупках оружия наступил новый этап. Отныне задача заключалась в том, чтобы, где только возможно, добывать тяжелое вооружение.

Авриэлю потребовалось три месяца, чтобы найти судовладельца, который согласился бы доставить в Палестину большую часть закупленного оружия. Наконец, в одном югославском порту он обнаружил небольшое судно под названием «Нора». Чтобы переправить чешские винтовки через британскую таможню, Авриэль скрыл их под таким товаром, который отбивал всякую охоту копаться в нем, - поверх оружия судно загрузили шестьюстами тоннами итальянского лука.

Однако ветхое суденышко, зафрахтованное Авриэлем, сослужило ему еще одну службу. Когда он однажды пришел в контору югославского пароходного агентства, нашедшего для него «Нору», один из служащих шепнул ему:

- Поздравляю! Вы, я вижу, нашли еще одно судно. Мы уже дали указание погрузить на «Лино» следующую партию вашего товара.

Кустистые брови Авриэля лишь на мгновение приподнялись. Никакой другой партии товара он через Югославию не отправлял. Однако он сразу же сообразил, кто побывал здесь.
Наверное, никто иной, как Абдул Азиз Керин. Никакой британский патруль не станет мешать судну сирийского капитана достигнуть порта назначения. Значит, эту задачу должен взять на себя кто-то другой. Теперь, помимо заботы о том, как прорвать чужую блокаду, Авриэлю предстояло ломать голову еще над тем, как бы установить свою собственную.

Он проинформировал Шауля Авигура, а тот – Бен-Гуриона. Решение последовало мгновенно: сделать все, чтобы сирийская армия не получила оружия, закупленного в Чехословакии.

* * *

…Трое суток пилот «Хаганы» Фредди Фредкенс рыскал на своем «кукурузнике» над Средиземным морем с грузом самодельных бомб на борту, разыскивая судно «Лино». На четвертые сутки он обнаружил пропавший корабль там же, где и вся Италия, - на страницах итальянской прессы.

Оказалось, что шторм загнал «Лино» в порт Мальфетта, расположенный севернее Бари. Одна из сотрудниц Авигура – Ада Серени сообщила корреспонденту местной газеты, что в порту стоит судно, которое загрузили оружием… итальянские коммунисты.

Был период предвыборной кампании, соперничали христианские демократы и коммунисты. На следующий день газеты вышли с аршинными заголовками, кричащими о прибытии в итальянский порт таинственного груза оружия. Правительство немедленно отдало приказ арестовать команду судна, а само судно отбуксировать в порт Бари и поставить – до окончательного расследования – под вооруженную команду.

Это предоставило отличную возможность потопить судно. Задача была возложена на Муню Мардора, одного из самых отважных агентов в Европе. Он немедленно помчался в Бари на грузовике, замаскированном под грузовик американской армии. В запасном бензобаке машины была спрятана взрывчатка.

Подобраться к «Лино» по суше не было никакой возможности. Оставалось подплыть к нему с моря. Первая попытка не удалась. Бдительные итальянские охранники обнаружили лодку Мардора. Вторая попытка была предпринята 9-го апреля 1948 года.

В одиннадцать часов вечера надувной плот с двумя водолазами и подрывником отошел от берега в глухом уголке гавани. Порт проник в военный порт и подошел к борту «Лино». Водолазы прыгнули в воду и приладили к корпусу судна мощную самодельную мину, которая должна была взорваться через несколько часов.

В 5-00 в порту Бари раздался чудовищный взрыв, проделавший в борту «Лино» огромную пробоину. Шесть тысяч винтовок и восемь миллионов патронов, закупленных капитаном Керином в Праге, погрузились на дно.

Видимо, сирийцы очень дорожили оружием, закупленным в Чехословакии. Во всяком случае, через две недели после описанных событий из Сирии в Италию был спешно командирован полковник Фуад Мардам. Он предъявил итальянским властям доказательства того, что груз оружия на «Лино» предназначался для Сирии. Ему удалось поднять из воды большинство ящиков с винтовками. Но восемь миллионов патронов погибли безвозвратно.

Эта катастрофа только подстегнула арабов. Они принялись лихорадочно скупать оружие. Торговцы наперебой предлагали свой товар. Некий чех продал шесть тысяч винтовок и пять миллионов патронов в обмен на оливковое масло. Какой-то испанец обязался поставить двадцать тысяч маузеров и двадцать миллионов патронов. Итальянцы предложили четыреста минометов и сто восемьдесят тысяч мин. Какой-то швейцарский гражданин – противотанковые ружья. Один пронырливый гамбургский делец предложил личную яхту Гитлера и целый флот потрепанных подводных лодок.

Хотя евреи не имели права закупать оружие открыто, как арабские страны, но и люди Бен-Гуриона тоже могли похвастаться немалыми достижениями. В римских отелях и ангарах Панамы ожидали указаний сто пилотов, готовых ринуться в бой, - идеалистов, сионистов, наемников, авантюристов, евреев и не евреев, выходцев из США, Европы, Южной Африки, из азиатских стран.

Посланцы Бен-Гуриона закупали во всех странах света бронированные автомобили и артиллерию, легкое стрелковое оружие и боеприпасы. Однако все это могло иметь ценность, только будучи доставленным в Палестину. А англичане, несмотря на близкое окончание срока мандата, надзирали за палестинским побережьем также зорко, как и прежде…

* * *

Арабы возлагали большие надежды на успешное завершение миссии полковника Фуада Мардама в итальянском порту Бари. После долгих трудов он привел в порядок часть винтовок, поднятых со дна. Вычищенные и смазанные, винтовки лежали на складе, но Мардаму не удавалось найти судно для отправки груза на Ближний Восток.

Наконец, ему посчастливилось связаться с судовым агентством «Менара» в Риме, которое за миллион лир зафрахтовало судно для сирийского полковника – 250- тонный корвет «Аргиро». Мардам погрузил свои винтовки на это судно и протелеграфировал в Дамаск, что груз отправлен.

Груз действительно был отправлен… Но не в Александрию… Агентство «Менара», куда обратился Мардам, действительно занималось фрахтом судов. Но оно, кроме того, сотрудничало с «Моссад ле-алия бет».

В результате, когда корвет «Аргиро» вышел в море, на его борту находились два новых члена команды, принятых перед самым отплытием взамен якобы заболевших. Это были агенты Авигура. В море корабль догнали быстроходные катера, команда была захвачена, а груз доставлен в Хайфу. Операция «Кража» была успешно завершена. Причем агенты «Моссад ле-алия бет» нигде не оставили никаких следов.

* * *

В Сирии полковника Мардама приговорили к расстрелу – за сотрудничество с врагом. Вот тут израильтяне проявили то, что можно определить как своеобразное щегольство. Через французское посольство они передали сирийцам послание, в котором содержались все (!) подробности операции «Кража», которые доказывали невиновность сирийского офицера. Но тот уже был расстрелян…