Эта история началась на второй день Шестидневной войны, в июне 1967-го. На востоке израильские войска уже заняли Латрун, вошли в Рамаллу и завершили окружение восточной части Иерусалима, на юге – взяли Газу и прорвались в центр Синая. На экстренной встрече между управляющим Банком Израиля Давидом Горовицем и исполняющим обязанности министра финансов Зеевом Шерфом обсуждался вопрос неотложной важности – за счет чего покрывать военные расходы. Сам министр финансов Пинхас Сапир тем временем для мобилизации средств отправился за границу – обивал пороги благотворительных фондов, бизнесменов и филантропов с просьбой о помощи молодому и воюющему еврейскому государству.

Второй вопрос, обсуждавшийся на экстренном финансовом совещании, был не менее важен: в какой валюте теперь производить расчеты в Газе и на Синае? Тем более что на тот момент еще не было понятно, как долго продлится израильский контроль над этими территориями и имеет ли смысл вводить там в качестве средства обращения израильскую лиру (так тогда называлась израильская валюта). Дефицит наличных денег в этих районах мог привести к контрабандному ввозу валюты из соседних стран. А введение на этих территориях израильской валюты было серьезным политическим решением, фактическим распространением суверенитета на эти области, на что у финансистов самостоятельного права не было. К тому же обращение израильской лиры на новых территориях потребовало бы от израильского ЦБ дополнительной эмиссии, что привело бы к ослаблению денежно-кредитной политики и грозило нарушением макроэкономического равновесия.

Поначалу глава ЦБ Горовиц хотел, чтобы там продолжил хождение египетский фунт, как это было десять лет назад, во время Синайской кампании 1956 года. Тогда нескольких десятков тысяч египетских фунтов, находившихся на территории сектора Газа, хватило на четыре месяца обращения, вплоть до передачи сектора и полуострова египтянам. На этот раз денег на территории сектора, похоже, не осталось, да и его население с тех пор значительно увеличилось. Опасаясь, что наличных средств, оставшихся в Газе, не хватит, прагматичные финансисты решили изготовить партию «экстренных денег» или временной «военной валюты», как ее назвали позже. Через несколько дней стало ясно, что только египетскими фунтами нужды населения не удовлетворить, придется печатать и иорданские динары, и сирийские лиры. Сейчас эта череда секретных совещаний и скоропалительных решений, принятых всего лишь двумя израильскими финансистами, выглядит, конечно, как авантюра.

Спустя многие годы куратор валютного отдела Банка Израиля Рахель Баркаи и другой бывший сотрудник израильского ЦБ, а ныне журналист Дов Ганховский, подробно рассказавшие детали этой необычной истории, пришли к выводу, что решение о выпуске «чужих» денег, безусловно, должен был принимать куда более широкий правительственный круг. Но правительство страны в это время было сконцентрировано на руководстве боевыми действиями и управлении тылом, а перед финансистами стояла необходимость обеспечить экономическую стабильность на новых территориях сразу после прекращения боев. Так что в тот момент это было не прихотью или игрой двух высокопоставленных финансистов, а единственным быстрым и разумным решением проблемы нехватки наличности. Подключившиеся к проекту армейские юристы обнаружили в истории несколько схожих прецедентов, когда страны-победительницы в военных конфликтах вводили временные валюты на оккупированных территориях. Как, например, Советская армией в Чехословакии в конце Второй мировой войны.

К созданию дизайна крупных банкнот были привлечены известные тель-авивские графики, участвовавшие в создании израильских лир. Оформление купюр мелких номиналов было поручено правительственной типографии в Иерусалиме. Братья Габриэль и Максим Шамир, создатели государственного символа Израиля, разработали дизайн банкноты в пять египетских фунтов для Газы и Синая, иорданского динара для Иудеи и Самарии, а также сирийской лиры для Голанских высот. В свою очередь, дизайнеры Герд Ротшильд и Зеев Липман из «Студио Роли» подготовили проект банкноты в один египетский фунт для Газы и Синая и в пять динаров для Иудеи и Самарии. Графика создаваемых валют была максимально приближена к оригиналам. Фунты для Газы и Синая были украшены верблюдами и финиковыми пальмами. На динарах появились изображения Башни Давида в Иерусалиме и могилы Рахель в Вифлееме. Надписи на иврите были продублированы также на английском и арабском. Единственного сотрудника ЦБ, владеющего арабским и пользующегося доверием руководства банка, пришлось для этого спешно возвращать из армии, фактически из зоны боевых действий.

На создание водяных знаков времени просто не было. Не нашлось и подходящей защищенной бумаги – вместо нее использовали бумагу для печати государственных облигаций, у которой, конечно, меньше степеней защиты, чем у классических банкнот. Поскольку гарантом обеспечения валюты выступила армия, а не ЦБ, на динарах и других купюрах вдруг появилась надпись «Командование Армии обороны Израиля». А факсимиле на купюрах принадлежали трем израильским генералам, командующим округами: Моше Горену в Газе и на Синае, Узи Наркису в Иудее и Самарии, Давиду Элазару на Голанских высотах. В конце июня все приготовления были завершены и в Иерусалиме включили печатный станок. Однако скорость печати показалась руководству ЦБ недостаточной, и оно обратилось за помощью в голландские и бельгийские типографии, которые обязались хранить информацию в полном секрете. По воспоминаниям Ганховского, всё делалось в такой спешке, что забыли даже поинтересоваться ценами на печать в иностранных типографиях, а потом в ужасе ожидали огромных счетов. Но обошлось – счет, выставленный европейцами, оказался невелик.

Все юридические формальности были завершены: командующие округами подтвердили законность хождения новой валюты наряду с прежней, министерская комиссия определила лимиты в соответствии с экономическими потребностями того или иного района.

Ответственным за распределение денег между округами стал министр обороны, непосредственно же этим должны были заниматься сотрудники министерства финансов или Банка Израиля. В течение июля запломбированные ящики без обозначения отправителя из иерусалимской типографии стали стекаться в подвалы Банка Израиля. Но так и не были никогда вскрыты и отправлены в Газу и другие области. Проект «военной валюты» потерял актуальность, даже не начавшись: масса израильтян, хлынув на новые территории еще даже до окончания войны, принесла с собой мощный финансовый поток, в избытке наполнивший территории израильской лирой.

Многие арабские торговцы поначалу стали принимать израильскую лиру по курсу один к одному к иорданскому динару. Хотя она, в отличие от динара, привязанного к британскому фунту, была куда дешевле. Впрочем, количество покупателей у них так возросло, что дневная выручка всё равно превышала все прежние показатели. Постепенно торговцы перешли на расчет друг с другом и поставщиками в израильских лирах. Прежде чем политики осознали грандиозность происшедших перемен, новые территории финансово уже стали частью Израиля – экономические законы оказались сильнее. А к концу июля хождение израильской валюты на территориях, наряду с прежними валютами, было официально узаконено. На Голанских высотах сирийская лира была быстро вытеснена израильской, в Газе и на Синае исчез из оборота обесценившийся египетский фунт. Лишь иорданский динар в Иудее и Самарии продолжил хождение параллельно израильским деньгам.

Напечатанные израильским ЦБ фунты и динары были никому уже не нужны. В этот момент история об их изготовлении и дошла до премьер-министра Леви Эшколя, пребывавшего до того в счастливом неведении. Он был в бешенстве оттого, что ничего не знал об этом прежде. Но еще больше он боялся, что информация об этой финансовой операции, которая больше смахивает на попытку масштабного фальшивомонетчества, организованного главой израильского ЦБ, просочится в прессу. Эшколь приказал немедленно засекретить теперь уже похороненный проект. Насмерть перепуганные чиновники немедленно конфисковали все экземпляры несостоявшейся валюты у всех, имевших отношение к ее разработке и производству, включая дизайнеров, командующих округами и даже начальника генштаба ЦАХАЛа.

Осталась лишь небольшая проблема: что делать с 25 миллионами напечатанных и аккуратно сложенных в подвалах Банка Израиля банкнот? Они пролежали там больше десяти лет. Голда Меир, сменившая Эшколя в кресле премьер-министра, напрочь отмела все мольбы продать банкноты коллекционерам. Не помог даже слив всей этой истории в иностранные СМИ. В итоге, в 1978 году Банк Израиля совместно с министерствами обороны и финансов уничтожили все запасы банкнот, сохранив лишь считанные экземпляры, попавшие в музей банка. Так закончилась эта необычайная финансовая эпопея. Жестокий приказ об уничтожении всей партии «динаров, фунтов и лир», судя по всему, был исполнен на совесть.