Моим землякам Коростенцам - ПОСВЯЩАЕТСЯ

Поезд набрав скорость уверенно двигался по своему маршруту. В купе нас было трое – мужчина, зашедший первым и мирно спавший в углу, я, и молодой человек лет 40.

Расположившись мы познакомились. Парня звали Анатолием – проще Толиком. Как водится достав спиртное, закуску, 3 стакана у проводницы, мы перешли к более близкому знакомству.

Разлив по двум стаканам, не желая будить спящего, выпив и разламывая жаренную курицу Толик стал рассказывать о себе.

Он, успешный бизнесмен, уже более 10 лет как не ездит в поездах, а летает только в самолётах. В этот раз по природным условиям отменили на несколько дней рейс, и поэтому едет до ближайшего города, откуда можно улететь в Москву. Имеет бизнес в Саратове и на севере в Тюмене.

Живёт с молодой женой на Рублёвке, а дети от первого брака учатся в Лондоне. Не зависимо от санкций и падения рубля он всё и всех имеет, ни в чём не нуждается и себе не отказывает.

— Иметь что-то в России сейчас – это тоже самое что иметь самого себя в ...- сказал вроде-бы спящий мужчина, - очень сомнительное удовольствие.

Своим разговором мы разбудили его, и он слышал всё о чём мы говорили.

— Моня, представился он, можно просто Моня.
— Не смотрите на меня так, мне можно говорить все, продолжал он.
— Я один из тех ненормальных евреев которые остались в этой Богом забытой стране, но что делать если я ее люблю. У меня дети в Америке, родственники в Израиле, я там часто бываю, но всё равно возвращаюсь. Вот они все меня считают ненормальным.

Он посмотрел на стол, оценил ситуацию, спросив разрешения налил в пустой стакан, выпил, и закусывая бутербродом с икрой продолжил;

— Если вы не против, я вам расскажу одну историю.

Я не был расположен к разговору, Толик уже наговорился, дорога была дальняя, и мы молча кивнули.

— До распада СССР я жил в небольшом но очень красивом и уютном городе на Украине – начал свой рассказ мужчина. Название вам ничего не скажет, но я всё-таки назову – это Коростень. Маленьких городов много, но этот был особый, как самый чистый и блестящий бриллиантик в короне Российской Империи.

Особенно он был красив весной, когда всё распускалось, цвело, и женщины переходили на летнею одежду.

— Ах, какие у нас были девушки и женщины... — Моня причмокнул языком как могут делать только евреи. Он налил ещё раз всем, чёкнулся и продолжил.

— К нам приезжали свататься даже из Риги и Вильнюса, но девушки многим отказывали – их хотели все и у них был выбор. А музыканты... Если браки заключались на небесах, то настоящие свадьбы делали только у нас в Коростене.

— Сёма Кофман. Вы не слышали Сёму – вы никогда не поймёте еврейскую душу, а она не менее загадочная чем русская. У нас в городе почти не было ворон, они улетели. Почему? Когда Сёма заканчивал свадьбы под аплодисменты всей мишпухи, немного картавя, через микрофон он кричал чтобы слышали там, в Москве –

— Да здгаствуют наши музыканты!!!
— Да здгаствует наше Советское Пгавительство и Коммунистическая Пагтия!!!

Свадьбы проходили каждую субботу – такую конкуренцию вороны не выдержали.

— На наши дорогие базары приезжали воровать даже с Ростова, но уезжали сами обворованные. У нас были свои уважаемые авторитеты, которые тоже любили этот город и не допускали беспредел.

В то время начальником милиции был Миша Олексеенко. Похожий на Шерифа из старых Американских фильмов он был на своём месте. Его уважали.

— Как то находясь в поезде я открыл оставленный кем-то всероссийский журнал, продолжал Моня, и по привычке стал читать с конца. Там одна пожилая женщина в письме выражала сердечную благодарность милиции г.Коростень и лично товарищу Олексеенко.

Случилось вот- что: ей сообщили, что в Литве, на каком-то хуторе, нашли полуразрушенную могилу её мужа, погибшего во время войны. Собрав свои нехитрые пожитки, и продав корову она поехала ставить памятник. Делая пересадку в Коростене её обворовали – украли чемодан, а там вся её жизнь, плюс деньги за корову.

Женщина была в отчаянии, плакала не зная что делать. Не читая Анну Каренину проходящие поезда вызывали такой-же сценарий. На её счастье на вокзале оказался Миша. Он спросил что произошло, и не взирая что был в штатцком она ему всё рассказала. Миша взял её под руку, отвёл в привокзальный ресторан, заказал самую лучшею еду, сказал что-бы она не спешила и что он скоро вернётся. Допивая компот она увидела его в дверях. Они вместе прошли в комнату милиции. Там стояло 5 чемоданов. Женщина сразу узнала свой – самый старый и ветхий. Со слезами радости она бросилась обнимать Мишу. На секунду отстранив её, он с серьёзным выражением спросил – уверенна что именно её, там стоят новее и вместительные чемоданы. Оценив юмор она поцеловала его, и сказала что именно за таких ребят погиб её муж и миллионы солдат освобождая Россию.

Почему 5 чемоданов ?– спрашиваете вы. Уходя Миша забыл спросить как её чемодан выглядит, и уважая его, соответствующие люди принесли всё что украли до обеда – 5 чемоданов с совершенно нетронутыми вещами.

Миша купил ей билет на поезд, попросил проводника отнестись к ней с уважением до конца пути и дать лучшее место, что тот и сделал.

— Коростень... Однажды я с другом возвращались с Одессы. Было жарко, автобус переполнен, многие стояли, но самым невыносимым был шум и гам от одесситов. Кто-то пытался их утихомирить, но они не обращая внимания спорили ещё громче. Тогда встал мой напарник, назовём его так, - небольшого роста, худощавый мужчина в очках. Тихим ровным голосом попрoсил всех успокоиться, потому что он читает, и не может сосредоточится. На него смотрели десятки красных, потных лиц, и таких-же красных разъярённых глаз, готовых разорвать на клочья.

— Мы одесситы, раздался чей-то рык из толпы, и так привыкли вести себя всегда и везде, а кто ты такой и откуда что можешь нам указывать.

— Вообще-то Я из Коростеня, а щас еду из Одессы, я туда воровать ездил – ответил он таким-же тихим спокойным голосом. Оставшуюся часть пути мы ехали в абсолютной тишине.

В городе у нас было две власти - одна официальная администрация, которая только воровала и наказывала, вторая - уважаемый Авторитет.

Его знал и уважал весь город - от молодых пацанов до старушек.

Как в фильме “Крёстный отец” к нему приходили за помощью в самых трудных ситуациях и он помогал решать все проблемы безвозмездно.

Мог стать богатым олигархом, но не стал, видя как живут люди вокруг.

Власти его боялись и иногда сажали - город ждал его возвращения.

Он уважал город, и город отвечал взаимностью - его любили самые красивые девушки и подчинялись самые крутые парни.

Он был КОРОЛЬ В ЗАКОНЕ и жил по понятиям - а это всегда правильные постулаты.
Уважение к нему, как часто бывает, не основано на страхе.

Начиная с г.Ноябрьска на Севере, его с почётом принимают и хотят видеть в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Лос-Анжелесе, Флориде, Канаде и Израиле - везде где есть Коростенцы. Но он предпочитает быть дома, на Украине. Там идёт война и он как никогда нужен людям.

Вот так у нас было сверху и снизу. Город ЖИЛ – в выходные вечером люди ходили в парк, танцевали, молодёжь купалась в речке... Даже в то время мы жили не по паспорту, где была 5/я графа-национальность, а по понятиям: плохой – хороший человек.

Жизнь была прекрасна, но кому-то это мешало и они устроили Перестройку. Как можно перестраивать то, что ты никогда не строил, а если оно не плохое и ещё хорошо стоит, то как говорит моя первая жена – его надо трогать нежно, бережно и осторожно. К сожалению, они не были женаты на моей Бете…

Не перестраивают же Лувр, Биг- Бен, Белый дом, а Коростеню как-нибудь более 1300 лет, в три раза старше Америки, но... они решили.

Кончилось спиртное. Я встал чтобы достать бутылку с чемодана, но Толик остановил меня, достал с портфеля ещё коньяк, разлил по стаканам.

Мы с удовольствием слушали Монин рассказ, нам нравилось как он его приподносит.

Сделав небольшую паузу он продолжил;

— В начале 90х в нашем городе появилось ещё несколько сумасшедших. Один из них был молодой парень лет 30. Всю жизнь он собирал деньги на машину. Думал что имея машину познакомиться с красивой девушкой, заведёт семью, построит дом и будет как все нормальные люди воспитывать троих детей. Деньги он держал в сберегательной кассе. Конечно у него было не столько как у тебя, он посмотрел на Толика, но не хватало чуть-чуть чтобы купить новую машину.

Но... Его жизнью распорядился ни Бог, ни Судьба, а какие-то люди называющие себя правительством. После реформ в один день он оказался совершенно без денег – они обесценились, и у него “поехала крыша”. Парень ходил по городу оборванный, голодный, но всем говорил какой он богатый показывая свою ничего не значещую сберкнижку с пририсованными им самым многими нулями. Люди хотели ему помочь, но как можно одеть и накормить богатого человека, он может обидеться, а реакцию сумасшедшего никто на себе испытывать не хотел.

Никому не причинял вреда – простой, тихий городской сумасшедший. Но однажды он пропал. Все думали что он замёрз и умер, но он оказался в Чернобыле. Как он туда попал один Бог знает, от нас это где-то 60 км.

Те кто его видел говорили что он ходит по пустому, оставленному людьми городу, разговаривая сам с собой даёт кому-то указания, кого-то ругает за плохие дороги и обшарпанные дома. Оставленной и дикой живности там много, так что с голоду не умер и даже приоделся. Каждый день с 9 утра, невзирая на погоду он ходит по своему городу. Иногда, когда холодно, он в нашедшей где-то милицейской фуражке, останавливает случайно заехавшие туда машины. Отдавши честь, предупреждает, что это вся его территория, он купил её, чтобы те не нарушали порядок – иначе у него большая армия, и указывая на разрушенный реактор – атомное оружие. Люди с пониманием отдавали ему честь обратно и уезжали.

Паранойя – это параллельный мир в нашем с ними пространстве, и ещё не известно кто более сумасшедший: они - живущие со своими мыслями, или мы - уничтожающие и разрушающие всё вокруг.

Под столом стояло уже две пустые бутылки дружно постукивая на стыках рельс. Мужчина обратив на них внимание немного отклонился от рассказа.

— Солженицын, нормальный мужик, я его уважаю. Написал что евреи веками спаивали русский народ. Он знает русских, я не сомневаюсь, но что он может знать о евреях если они сами себя хорошо не знают.

Всё большое можно спроектировать на малое, и наоборот.

Вот мы сидим здесь трое и выпиваем. Да? Да. Я один еврей. И если кто-то мне сможет доказать что я вас спаиваю – я ему бесплатно отдам свою больную почку. Мы улыбнулись. Толик опять стал разливать, но Моня накрыл свой стакан ладонью.

— Не смейтесь, иногда с больной почкой можно прожить намного дольше чем с пустой головой.

— Они даже не умеют воровать, продолжал он без перехода, всё гребут под себя, а это ещё хуже чем ходить под себя когда ты лежишь не только в своём, но и чужом дерьме.

— Ненормальные сами, подымая и опуская цены на водку, они делают сумсашедшими других. Отпуская своих, укравших миллионы, они сажают несчастную женщину пережившую блокаду, забывшую заплатить за пачку масла. Даже фашисты не наказывали за одну украденную буханку хлеба, а здесь свои своих людей, построивших им эту страну.

— Так вот, он посмотрел на Толика, Россия превращается в один большой Чернобыль. Взрыва пока не было, но наркотики, алкоголизм, воровство в верхах, коррупция, вседозволенность чиновников и их детей, беспредел милиции и судов – эта смертельная радиация медленно, но уверенно распространяясь по всей стране, разрушает и уничтожает всё на своём пути. Есть свои шизофреники. Думая что они богатые - радуются фантикам от конфет, считая это деньгами, дают глупые указания, которые никогда и нигде не исполняются, и разговаривая сами с собой продолжают воровать.

Они долго не протянут. Страшно другое, от их неправильных действий или бездействий за это время погибнут десятки, сотни тысяч ни в чём не повинных людей, включая женщин, детей и стариков.

Зная всё это Россия практически осталась без евреев, но за что страдают оставшиеся, чем они провинились перед Богом?

В Америке часто мэры городов работают за чисто символическую плату - 1 цент.

Они любят свою страну, а денег им хватает от предыдущего бизнеса.

Эти-же ничего не делая полезного, назначают себе миллионные зарплаты, содержа на эти деньги за границей любовниц и их детей.

Не любя Россию, не могут оторваться от кормушки, обрекая свой народ на нищенское существование. Счетчик Гейгера громко и четко в обратном направлении отсчитывает им оставшееся время. Знают что обречены, но кому от этого легче.

Видимо желая выговориться мужчина перескакивал на разные темы, но мы его понимали.

— Вы знаете как в Индии и Африке ловят обезьян? Нет? В привязанный кувшин с тонким горлышком ложат жаренный пахнущий рис. Мартышки по запаху находят его, запускают туда лапу, хватают в кулак, и даже видя опасность от слабоумия и жадности распустить его не могут. Так на месте их и ловят.

У нас мартышки покрупнее. Они идут на запах денег, и зажав взятку в кулак, зная что за ними следят и будет суровое наказание не могут с ними расстаться.

В отличии от Африканских обезьян, которых приручают и иногда съедают, русских отпускают за границу.

Иностранцы правы - УМОМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ.

— А Путин? Моня перешел на шопот.
— Вы когото боитеь?, улыбнулся Толик.
— Да нет, я уже давно никого и ничего не боюсь. Мне покозалось что рядом моя Бетя… А если она рядом - поверьте, уже никто ничего не сможет сказатъ.

— Путин один не может с ними справиться. Обещая быть друзьями, разворовывая всё, они его подставили. Он как тот пионер,- ночью, в парке, давший Честное слово, стоит на Знамени, а они жируют дома в тепле, не подозревая что находятся в Чернобыле.

— Я надеюсь что он поймёт ВСЁ и ситуация изменится, поэтому я ещё здесь.
— И если вы мне докажете обратное, что это не так – он посмотрел на Толика, то во вред своему, здоровью я сам допью эту бутылку.

Толи не имея аргументов, или просто пожалев коньяк, бизнесмен промолчал.

Стемнело. Проводница принесла чай, но мы не дотронулись до него слушая Монину исповедь.

— Ну, а Коростень... Города моего больше нет... Евреи, и не только они, уезжая каждый в душе забирал немножко ауры и он исчез, как призрак – испарился. Глаза Мони заблестели. Название осталось, но это быстрее большое село и совершенно другие люди.

— Этот единственный ГОРОД в Древней Киевской Русси, который не побоялся сказать НЕТ Киевскому князю Игорю, а когда тот не поверил, то разорвать на берёзах. Не покорённый его жене Ольге, Хазарам, Половцам, Татаро- Монголам, Полякам, Шведам, Французам, Красно/Белым, Немцам – не выдержал удара в спину от своего невыбранного, продажного правительства.
Моня подвинулся опять в угол.

— Знаете что такое Рай и Ад? Нет?

— Рай - это Большой Весенний Парк, где всё цветёт и пахнет, много озёр, зелёных тропинок и лужаек, где на гитарах играют Володя Высоцкий, Окуджава, Галич, на кларнете Сёма Кофман. Юра Никулин рассказывает анекдоты, а Миронов с Папановым их показывают, Гагарин улыбается.

— А Ад – это выжженная пустыня, где депутаты, члены правительства и бизнесмэры бесконечно споря за фантики, которыми черти отапливают свои печи, и думая что это деньги роочерёдно втыкают ножи в спины друг друга.

— И Миша Олексеенко, послушав Высоцкого “ Где мои 17 лет” подходит к границе, чтобы эти придурки к нам не заходили.

А всё это возможно было сделать здесь на ЗЕМЛЕ – в РОССИИ.

Так вот, подитожил Моня, жить и иметь что-то в России - это один большой ЦОРЕС.

— Цероз поправил его Толик.

— Можешь назвать как хочешь, молодой человек, - это одно большое несчастье, которое никому абсолютно не надо.

Ещё не старый еврей закрыл глаза, и снова погрузился в сон.

Бескрайние просторы за окном и монотонный стук колёс навеивали на философские размышления. Каждый думал о своём… Мы молчали не зная чем возразить Моне, и только поезд стуча колесами с ним соглашался: ТАК-ТАК, ТАК-ТАК, ТАК-ТАК...

P.S. В ближайшем городе Анатолий не сошёл.