Этого талантливого ученого считают лучшим математиком столетия, а вот в Советском Союзе он был всего лишь евреем. Мировая слава пришла к нему, а вот посты и премии проходили мимо. Впрочем, как истинный человек науки Владимир Арнольд не стремился к почестям, его волновали математические проблемы, над которыми он бился, работая на мехмате.
Талантливый ученый и его отношение к наградам и званиям
Нобелевская премия в области математики не вручается. Видным специалистам в данной сфере один раз в 4 года присуждается Филдсовская премия. Данную престижную награду должен был получить и 34-летний Владимир Арнольд еще в 1974. Его кандидатура рассматривалась тогда компетентной комиссией в канадском городе Ванкувер.
Талант молодого человека заметили, когда он еще учился на третьем курсе. Мировая известность пришла благодаря решению им одной из неразгаданных важнейших математических проблем, именуемой тринадцатой проблемой Гильберта. В возрасте 26 лет Арнольд стал доктором наук, основал на механико-математическом факультете Московского университета собственную, прославившуюся в мире школу. На лекциях молодого математического гения современности, как его тогда именовали, всегда был аншлаг. Казалось, кому как не Арнольду дать Филдсовскую премию, но на пути к награждению внезапно возникла преграда.
Представителем от СССР в Филдсовском комитете был математик Лев Понтрягин, заявивший, что при присуждении награды Арнольду его страна выйдет из данной организации. Тогда советское государство пользовалось в математическом сообществе авторитетом, поэтому желание уважили. Премия была присуждена американскому и итальянскому номинантам. Владимир отнесся к этому довольно равнодушно. Звания и премии его не волновали, причем это было внутренним состоянием ученого, а не показухой. По словам Арнольда, такие награды напоминают своеобразный дождь либо в виде стихийного бедствия, либо подарка Данае от Зевса. Ведь даже самые престижные премии и медали не могут оказать влияние на развитие математической науки.
Однако вопрос о том, почему так нехорошо поступили с гениальным математиком, остается. Скорее всего, отказ поддержать талантливого ученого стал одним из проявлений антисемитских настроений, процветавших в советской науке в 1960-1980-х годах. На мехмате МГУ данный период именовался «черным двадцатилетием».
Известно, что в 1965 научное сообщество было обеспокоено процессом по делу Даниэля и Синявского, требуя сделать его открытым. Несколькими известными математиками тогда было написано письмо, на которое власти отреагировали формально. К примеру, на «открытое» заседание не впустили математика Александра Есенина-Вольпина, сына знаменитого поэта. Когда он отправился для решения проблемы на Петровку 38, то ученого просто-напросто упекли в психиатрическую лечебницу. Математиками было создано очередное протестное послание, которое подписали 100 человек, включая Владимира Арнольда. Реакция последовала незамедлительно в виде репрессивных мер для подписантов.
К сожалению, в то время на мехмате отмечалась системность антисемитизма. Евреи «проваливались» на вступительных экзаменах не из-за отсутствия знаний, а исключительно по национальному признаку. Тех же, кому удалось прорваться и уже трудиться на научном поприще, нередко увольняли, не предоставляли возможности защититься. В дальнейшем люди, которые организовывали данные процессы, пытались опровергнуть информацию о собственных деяниях. Впрочем, тот самый Понтрягин, поставивший ультиматум Филдсовскому комитету, гордился своим поступком. В автобиографии он с чувством собственного достоинства написал об упорном сопротивлении давлению международного сионизма, который стремился к усилению влияния на работу, проводимую Международным союзом математиков, что привело к озлобленности против него сионистов.
Увольнение Арнольда, который был известен всему миру, состояться не могло. Слишком большой резонанс это вызвало бы. Страдали его ученики, которым мешали работать, обходили званиями и наградами.
Самого же великого математика признали в мире, о чем свидетельствуют многочисленные международные награды, присвоение звания академика в разных странах: Великобритании, Франции, Италии, Соединенных Штатах. Лишь на закате СССР, в 1990, Арнольд получил это звание у себя на родине.
Правда, человеческие амбиции были чужды гениальному ученому. Он никогда не стремился занять руководящие должности в вузах, где ему приходилось работать на протяжении жизни.
Впрочем, Арнольда в последние годы жизни назначили председателем попечительского совета Независимого МУ, обязанности которого он с удовольствием выполнял. Ученый и его коллеги в 1991 организовали такое место для математиков, где не было никаких предрассудков. В этом университете не давали документов государственного образца, что не мешало его отлично образованным выпускникам обучаться в престижных вузах мира.
Формирование гения математической науки
Так получилось, что Владимир Арнольд появился на свет в Одессе в июне 1937. Туда поехала в гости его мать и родила мальчика, которому суждено было стать математиком мирового уровня. Впрочем, спустя несколько месяцев семья возвратилась на свое постоянное место жительства в Москву. Безусловно, на воспитание и формирование личности повлияли родители: Игорь Владимирович, математик, членкор АПН, дворянин по происхождению и Нина Исакович, искусствовед. Сам Владимир считал, что своим математическим будущим он в большей степени обязан деду по линии матери Леониду Мандельштаму, основоположнику московской школы радиофизики и радиолокации.
Впрочем, по словам Владимира Игоревича, в начальных классах его называли тупицей за то, что он не мог выучить таблицу умножения. А ведь это происходило потому, что будущий гений просто-напросто ненавидел зубрежку. Когда же учителем была дана задача, которая предполагала творческое решение, тогда для мальчика в полной мере открылась радость познания.
Взросление Владимира проходило в среде настоящих интеллектуалов. Читать на французском он стал раньше, чем на русском. Благодаря другу семьи Алексею Ляпунову, организовавшему у себя на даче «добровольное научное общество», полюбил математику.
А еще увлечением на всю жизнь, которое способствовало закалке организма, стали лыжи. Он мог пробежать десятки километров практически раздетым. Даже, прибыв на конгресс в Париж, за несколько дней до кончины, Владимир Игоревич не оставлял пробежки на лыжах.
Арнольда можно смело называть математиком до мозга костей. В 1998 во Франции с ним произошел трагический случай. Ученый упал с велосипеда, ударился головой и в результате черепно-мозговой травмы частично лишился памяти. Он не узнавал собственную жену, а вот количество прожитых с нею лет назвал правильно. Врач сделал запись, что его математические способности не пострадали, но наложил запрет на занятия наукой в течение нескольких лет. Однако его выдающийся пациент смог выдержать без занятий математикой лишь один месяц, да и то за этот период написал прекрасную книгу рассказов. В ней с удивительным чувством юмора поведал об отдельных эпизодах своей интересной жизни. К примеру, описывая случай, когда он, прогуливаясь весной по Москве-реке, стал проваливаться под лед, ученый заметил, что перед ним гауссовская колоколообразная, иначе говоря, перевернутая кривая. Такой он увидел форму льда, к слову, в момент смертельной опасности.
Выдающийся математик был остер на язык и обладал несгибаемым характером. В качестве примера можно привести случай, когда он публично отказался от приглашения для работы в Папской академии наук из-за отказа Ватикана восстановить справедливость по отношению к Джордано Бруно.
В течение трех десятилетий выдающийся ученый трудился в МГУ, затем в Математическом институте им. Стеклова. В 1993 начал преподавание в Университете Париж-Дофин, где, к слову, высмеивал несовершенную систему французского образования. Таким и запомнился гений: умнейшим, целеустремленным, остроумным, справедливым человеком, который многое сделал для развития математической науки.