Германия сейчас кажется страной, которая осознала свою историческую вину и признала ошибки (в отличие от России и США). Но так было не всегда — и примером тому служит решение о выплате репараций Израилю.
На фото: Менахем Бегин на митинге против соглашений с Германией, февраль 1952. Фото с сайта кнессета.
Соглашение о репарациях было подписано в 1952 году — несмотря на огромное и насильственное сопротивление. Согласно опросам того времени, только 5% немцев считали себя виновными в Холокосте, и только 29% считали, что евреям полагаются какие-то компенсации. Две пятых респондентов считали, что только те, кто «правда совершил что-то» несут ответственность и должны платить, 21% ответили, что «евреи сами частично виноваты в том, что с ними произошло в Третьем Рейхе». (По книге Тони Джудта Postwar)
Фильмы, которые поднимали тему коллективной ответственности немецкого народа (а не только Гитлера), были запрещены к показу. Господствующий национальный миф гласил, что немецкие солдаты храбро сражались за свою родину, а нацисты были всего лишь меньшинством, и и так уже достаточно наказанным.
Идея репараций вызвала мощное противостояние и в самом Израиле — сопротивление возглавил будущий премьер-министр Менахем Бегин. По его словам, Германия — это страна убийц, и принять их деньги означало бы обелить их преступления. В день, когда в кнессете рассматривалось соглашение, Бегин вывел своих сторонников на улицы и повёл к зданию парламента. Полиция пыталась разогнать демонстрантов с помощью слезоточивого газа (по слухам, произведённого в Германии, «Тот самый газ, которым они убивали наших родителей!» — воскликнул Бегин), но ветер переменился и сквозь разбитые камнями окна занёс газ в кнессет. 200 гражданских и 140 полицейских были ранены, около 400 человек арестованы. «Сегодня вы арестуете сотни, — сказал тогда Бегин. — Завтра вы арестуете тысячи. Не важно — они сядут в тюрьму, и мы сядем вместе с ними. Если нужно, мы будет убиты вместе с ними — но не будет никаких «репараций» от Германии».
Обсуждение репараций запустило волну взрывов, организованных израильскими группировками. Бомбу пытались подложить у здания министерства иностранных дел — взрывателя вовремя арестовали и приговорили к 21 месяцу тюрьмы. (Это был Дов Шилянский, который в 1988 году станет спикером израильского парламента). Несколько взрывных устройств было отправлено по почте канцлеру Германии Конраду Адэнауэру, в результате чего погиб один полицейский.
Тем не менее, соглашение о репарациях было подписано. Германия согласилась выплатить 3,45 млрд. немецких марок (около 7 млрд. современных долларов), а затем — дополнительные индивидуальные репарации. 17% выплат были направлены на покупку кораблей. К концу 1961 года две трети торгового флота Израиля состояли из этих «репарационных» кораблей. С 1953 по 1963 годы германские деньги составляли треть инвестиций в израильские электрические системы, и половину инвестиций в железные дороги. Валовый национальный доход Израиля за 12 лет, предусмотренных репарационным соглашением, увеличился втрое. Банк Израиля связывает 15% этого роста, а также 45 тысяч новых рабочих мест, с репарационными выплатами. (По книге Тома Сегева Seventh Million)
Репарации не отменили преступлений нацистов, но позволили Германии начать процесс расплаты внутри самого немецкого общества. Как сказал премьер-министр Израиля Бен-Гурион, «Впервые за историю отношений между народами создан прецедент, когда великое государство в результате только морального давления согласилось выплатить компенсации жертвам предыдущего правительства».