Философ, писатель, культуролог, религиовед, эссеист Григорий Соломонович Померанц говорил тихо, но его слова воспринимались, как истина.
В 1941 году добровольцем ушел на фронт, где был тяжело ранен, но вернулся и прошел всю войну. Автор работ о Федоре Достоевском, его трудах и истории религий.
Его первая работа о Достоевском была оценена как антимарксистская, а кандидатская диссертация уничтожена после его ареста в 1949 году. Померанц был осужден за антисоветскую агитацию на 5 лет, но через 3,5 года был освобожден по амнистии, а в 1958 году — реабилитирован. Работал учителем в Краснодарском крае. Вернувшись в Москву, стал сотрудником Библиотеки общественных наук. В те годы возник легендарный философский кружок Померанца.
В СССР до 1987 его философские работы были запрещены.
Мы подобрали 14 цитат Григория Померанца, которые актуальны во все времена.
— Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах — и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему, зло на Земле не имеет конца.
— Всякая личность начинается тогда, когда чувствуешь потребность выйти из толпы.
— Интеллигентность — это внутренняя готовность к внешней свободе и готовность защищать эту свободу от покушения извне, и от внутренних пороков, от превращения свободы во вседозволенность.
— Вопрос о смысле жизни — признак потери смысла.
— Человек, загнанный в тупик и вынужденный выбирать одно зло против другого, склонен идеализировать свой выбор.
— Всякое приобретение — потеря; или по меньшей мере — забота, как избегать потери и постоянная угроза потери, а всякая потеря, если вынести ее, становится приобретением.
— Счастье живет только в обмене, в передаче от одного другому. Им нельзя владеть, как домом или поместьем, обособившись от других. Только давая, не спрашивая взамен, можно вызвать его к жизни. Только рискуя потерять счастье, можно умножить его. Схваченное в руки, зажатое в кулак, спрятанное от других, оно исчезает.
— Все мы обрастаем панцирем, чтобы защититься от грубых толчков внешнего мира. Но однажды замечаем, что этот панцирь защищает и от того, что дает жизни смысл — от встречи открытого сердца с открытым сердцем, от нежности, которой жаждет душа.
— Я понял, что каждому из нас даны только осколки истины и бессмысленно спорить, чей осколок больше. Прав тот, кто понимает свое ничтожество и безграничное превосходство целостной истины над нашими детскими играми в истину.
— Многие люди думают о завтрашнем дне (или о вчерашнем), о том, какие несчастья были с ними или могут быть, каких внешних условий счастья им не хватает, – и проходят мимо счастья, которое все в настоящем, в сегодняшнем дне, и не в вещах, а в нашей способности откликаться вещам – простым, естественным, дарованным: небу, дереву, человеку.
— Главный урок всех революций в том, что цель не оправдывает средств, что дурные средства пожирают любую цель и губят ее рыцарей.
— Все равно, если у человека есть стиль, его не спрячешь. Он как-то вылезает в ритме фразы, в ритме периодов, в организации целого… Стиль — это шило. В мешке его не утаишь. Стиль это не то, чего мне надо добиваться, скорее то, от чего я не могу избавиться.
— Идеи толкают только к разговорам. К действию ведёт чувство.
— Потрясающая формулировка, вся история человечества это войны и убийства за субъективную правоту.