Вторая глава книги израильского журналиста Амита Сегаля “История израильской политики” рассказывает о решении Голды Меир не наносить предупреждающий удар по арабским соседям, несмотря на доклад разведки о необычных передвижениях вооружённых сил.
Её решение изменило ход истории: в 1977 году Маарах (все партии, его составлявшие) впервые за почти 30 лет существования государства проиграл на выборах, и к власти впервые пришёл Ликуд.
В одной из бесед со своим близким другом Голда рассказывала, что, когда она стала премьер-министром, ей часто снился один и тот же кошмар, как звонит красный телефон в её квартире. Красный телефон – это защищённая линия, которая до сих пор используется в некоторых странах, для сообщения о чрезвычайной ситуации: о начале войны. В мае 1973 года после заключения соглашения о прекращении огня в Войне на истощение израильская разведка представила госпоже премьер-министр доклад, исходя из которого сирийцы закупили более 100 тыс. хлебобулочных изделий про запас. Голда потом вспоминала, что она не имела боевого опыта и не могла понять смысла данной покупки, но при этом все ждали от неё решения, как от премьер-министра. Она положилась на мнение разведки, которая считала, что это лишь “запугивание”, и что арабы не станут нападать на Израиль после поражения в Шестидневной войне.
Выборы в Кнессет 8-го созыва были запланированы на 30 октября 1973 года. За 4 года до этого Маарах достиг не бывалого достижения: 56 мандатов. Ни до, ни после ни одна парламентская фракция не имела такого представительства, и в ближайшем будущем вряд ли будет. Начинать войну на кануне выборов было слишком опасно, многие рассчитывали и вовсе на увеличение мандатов: после Шестидневной войны Израиль начал активное сотрудничество с США, которое позволило улучшить экономическое положение граждан.
6 октября 1973 года в четыре утра в квартире Голды Меир зазвонил красный телефон: на этот раз наяву. Голда Меир не подняла трубку: она знала, что означал звонок. Затем зазвонил другой телефон. Она ответила. “Война начнётся сегодня”, – сообщили с другой стороны. Через несколько часов египетские солдаты пересекали Суэцкий канал. Первый и до сих пор последний раз выборы в Кнессет были отложены на два месяца.
Израильская политика не отделима от вопроса безопасности. Хотя Израиль и пытается “принадлежать” западному миру, никто из европейцев уже почти 80 лет не слышал воздушной тревоги. Теракты 11 сентября 2001 года вселили ужас в сердца американцев, но никто из них не шёл спать в тот день в страхе, что на следующий день США исчезнут. Автор сообщает, что во время его визита в Лондон он пошёл в супермаркет купить себе продуктов на ужин. Когда кассирша увидела десять помидоров, она не смогла сдержаться и спросила: “Мистер ждёт сегодня гостей?” И действительно, англичане вряд ли едят 10 помидоров на ужин. Но израильтяне берут себе всего про запас, ибо мы живём в реальности, когда расстрел главы иранской ядерной программы в Тегеране может привести к сиренам по всему северу Израиля. Мы предпочитаем иметь что-то в излишке сегодня, чем завтра обнаружить, что чего-то не хватает. Это также объясняет, почему в Израиле выкидывают много продуктов: они просто портятся в холодильнике.
В отличие от европейцев и американцев израильтяне не стоят перед вопросом “как жить”. Главный вопрос на протяжении всей еврейской истории, ставший определяющим для израильской политики, – “как выжить”. Когда государство только появилось, во главе встали социалисты. Именно они создали Армию обороны Израиля, в которую позднее влились члены Иргуна и Лехи. Генералы стояли рядом с Бен-Гурионом. Люди видели, что именно социалисты отбили нападение арабских стран, и как их поддерживают генералы, сражавшиеся на поле боя. Этот успех закрепили в 1956 году, когда ЦАХАЛ захватил Синай у Египта. Ну и вершиной данного негласного союза стала Шестидневная война: начальник Генштаба Ицхак Рабин и министр обороны Моше Даян вместе в военной форме вступали в освобождённый Иерусалим. Можете ли вы представить себе Беннета и бывшего министра обороны Либермана, идущими в военной форме по Газе?
Что могла предложить оппозиция во главе с Менахемом Бегиным? Будущий основатель Ликуда пытался сосредоточить внимание людей на отставании израильской экономики от западных стран, однако мало кого волновала эффективность киббуцев, когда Израиль побеждал во всех войнах. Что мог предложить Бегин в вопросах безопасности? Делать то же самое? Бегин понимал, что преимущество в главном вопросе для всех израильтян будет всегда у партии власти. Несмотря на то, что в 1967 году он состоял в правительстве, это Моше Даян шёл вместе с Рабиным по Иерусалиму. Чтобы хоть как-то привлечь электорат, Бегин стал звать отставных генералов в свою партию и сумел привести таким образом 1-2 мандата. Вопрос выживания также объясняет, почему израильские генералы столь популярны: вряд ли американцы знают имя своего начальника Генштаба. В то же время они не лишены политических амбиций: так, из 21 начальника Генштаба 17 пошли в политику. Опасаясь за “политические” назначения в армии (“Я назначу тебя начальником Генштаба, а ты потом ко мне в партию пойди”), был принят закон о “карантине” в 2006 году, который запрещал отставным офицерам заниматься политической деятельности в течение трёх лет.
После Войны Судного дня израильское общество всё ещё выразило доверие левому правительству: Маарах набрал 51 мандат. Мы всё-таки победили, а государственная комиссия по расследованию причин войны ещё не была создана. Единственный раз в истории избирательные урны стояли от Суэцкого канала до пригородов Дамаска. И когда Маарах уже по опросам собрал 50 мандатов, рассчитывая на солдатские 3-4 мандаты, внезапно выяснилось, что впервые в истории солдаты предпочли Ликуд. Те, кто служил на передовой, кто видел крах израильской разведки в первые часы войны, кто видел беспокойство в армейской верхушке. И если в 1973 году, благодаря героической победе израильского народа, Маарах сумел сохранить власть, то в 1977 году, после отставки Голды Меир и расследования комиссии, солдатские голоса стали решающими: к власти пришёл Ликуд. И только архивы хранят записи о том, что незадолго до войны Бегин сказал, что арабы ещё не оправились от поражения в 1967 году и не сунутся снова на Израиль. Однако тут сработал давний принцип политики: в оппозиции можно говорить, что угодно. Также Сегаль предполагает, что травма Войны Судного дня до сих пор не даёт женщине вновь возглавить правительство: если вновь будет необходимость принимать решение о предупреждающем ударе, израильтяне предпочтут, чтобы его принимал мужчина.
Вопросы безопасности продолжили не раз влиять на израильскую политику: в 1992 году после тяжёлых дней Первой ливанской войны и продолжающихся терактов Ицхак Рабин вернул власть в руки Аводы. Это также объясняет сильные “левые” взгляды среди высшего армейского командования (если мы, конечно, не верим в конспирологические теории о “левых” диверсантах в армии): нынешние генералы – это призывники 1980-х. В 1996 году на фоне не прекращающихся терактов, даже после заключения Соглашений в Осло, израильтяне доверили возглавлять правительство Биньямину Нетаньяху. В 1999 году Эхуд Барак был в ярости, когда увидел, что по опросам его бывший подчинённый Нетаньяху, обгоняет своего начальника в компетентности по вопросам безопасности. Именно поэтому он сосредоточил свою кампанию на высокой безработице и необходимости поддержки слабых слоёв населения. Собственно, в “мирное” время израильтяне как и все люди начинаются задумываются о дороговизне и смысле жизни. Вот и в 2019-2020 три генерала и один военкор не проронили и слова по поводу Ирана или Газы, а говорили лишь о дороговизне жизни и способности обвиняемого в уголовных преступлениях возглавлять страну. Однако если в вопросах безопасности “правые” видятся более компетентными, то в вопросах экономики средний израильский избиратель находится чуть левее от центра. Именно поэтому капиталисты Нетаньяху и Беннет отлично уживались с социалистами из ШАС и Яадут-аТора. Однако раз в пару лет наши добрые соседи вежливо напоминают нам о том, что для бомбоубежища не так уж и важны цвета обоев.
Помимо экономики и войны израильский избиратель имеет фетиш на английский язык. Английский язык видится в глазах израильтянина необходимостью для выживания, несмотря на то, что нас окружает несколько миллионов арабов, по-английски не говорящих. Чем меньше выражен израильский акцент, тем лучше. Когда какой-нибудь иностранный министр приезжает в Израиль, он делает заявление на родном языке, затем выступит переводчик на английском, затем израильский министр – тоже на английском. Как и всегда, лучше всех этим воспользовался Биньямин Нетаньяху, учившийся в MIT и имеющий богатый словарный запас на английском языке. Он может позволить вставить в своё выступление слово, которое не знал даже Шекспир. Помимо выдающегося английского Нетаньяху есть и второй конец у палки: Амир Перец. После того как он возглавил Аводу, его позвали давать интервью на американский канал. Однако внезапно обнаружилось, что он не может связать и двух слов на языке Шекспира: запись эфира Ликуд и Кадима отправляли всем по мейлу (нулевые годы). Опросы показали падение рейтинга Аводы. Чтобы исправить ситуацию, советники Переца предложили ему провести встречу с американцами на английском. Пригласили сенатора, Перец выступил по бумажке на английском, сенатор сказал пару слов, а дальше дали слово прессе. Журналисты закидали Переца вопросами на английском, вынудив того промямлить ответы на ломанном басурманском. Сенатору не задали ни одного вопроса. По окончании пресс-конференции сенатор спросил: “Что это было, и зачем я вообще приехал?” Этого сенатора звали Альберт Эйнштейн. То есть Барак Обама.
Таким образом, одно решение Голды Меир изменило ход развития всей израильской политики и продемонстрировало главный определяющий фактор для любого израильского избирателя: безопасность. Следующая глава расскажет о решении Менахема Бегина создать национальный лагерь.