Три течения в иудаизме
Изображение:
архив
иудаизме являются феноменами принципиально новыми, связанными с качественно новыми моделями еврейского существования и еврейского сознания, возникшими в результате всесторонней модернизации еврейской жизни, которая началась в Западной Европе около середины восемнадцатого века, а в Восточной – на столетие позже. В традиционном сословно-корпоративном социуме нормальное экономическое, социальное, правовое, религиозно-культурное существование еврея было возможно только как часть существования достаточно сплочённой и резко отграниченной от окружающего мира еврейской общины. Окружающий мир знал и «опознавал» еврея только как часть этой общины.
Перестав быть частью еврейской общины, человек переставал «опознаваться» в качестве еврея как «своими», так и «чужими». Еврейская община, насколько могла, защищала своих членов от враждебного внешнего окружения, гарантировала стабильность социально-правового и профессионального статуса, преемственность традиционных ценностей, воспроизводимых из поколения в поколение весьма качественной системой образования, и даже некий прожиточный минимум для бедняков и маргинальных элементов. «В обмен» она требовала одного: безоговорочного принятия каждым евреем детально регламентированных норм поведения не только в обществе, но и в повседневном быту и столь же безоговорочного признания авторитета традиционной «лидерской группы». Можно сказать, что жизнь еврея в традиционной общине отличалась крайне низкой степенью альтернативности. Он рождался и умирал, как правило, там же, где его предки, сохранял их профессиональный и социальный статус, учил своих детей тому же, чему его учили родители. Три аспекта еврейского существования: религиозный, национально-исторический и этнокультурный были в его существовании и в его сознании совершенно неразрывны. Если бы традиционного еврея спросили: ты еврей по национальности или по вероисповеданию, он просто не понял бы, чего от него хотят, и попросил бы объяснить. Ему бы объяснили: ты еврей, потому что веришь в Бога, как евреи, а не как гои, или ты еврей, потому что говоришь на идиш, носишь традиционную еврейскую одежду, живёшь в еврейском местечке, или ты еврей, потому что твои предки когда-то жили в Эрец Исраэль и написали ТАНАХ? Но и после такого объяснения вопрос не стал бы понятнее. Для традиционного еврея положительный ответ на один из трёх названных вопросов автоматически подразумевал положительный ответ и на два другие.
В Новое Время корпоративно-сословное общество уступало место унитарному. Каждый человек взаимодействует с окружающим миром сам по себе, напрямую, а не как часть того или иного сословия, конфессии, корпорации, цеха. В этих условиях еврейская община быстро теряла свою роль. Та часть административно-правовых, гражданско-правовых, уголовно-правовых, фискальных полномочий, которая раньше была делегирована еврейской общине, теперь окончательно перешла к централизованному правовому государству. Принадлежность к общине перестала быть важным и неизбежным компонентом жизни отдельного еврея. Отныне он сам решал, где ему жить, кем работать, как воспитывать своих детей. И выигрыш, и проигрыш от каждого такого решения целиком «доставался» ему и его семейству. Разделить с ним эту ответственность еврейская община была уже не в состоянии.
Традиционные лидеры общины, в первую очередь – равы, оказались, в целом совершенно не готовы к новой ситуации. Авторитет традиционных лидеров резко упал, и им на смену стала постепенно выдвигаться новая лидерская группа – те, кто достиг материального успеха и престижного профессионального статуса в «большом», нееврейском мире – бизнесмены, финансисты, адвокаты, деятели науки и искусства. В отличие от традиционных лидеров, они отнюдь не ощущали себя естественными носителями и продолжателями традиционных еврейских ценностей. Чем больше был их успех во «внешнем» мире, тем в большей степени они усваивали и характерную для этого мира ценностную ориентацию. Основная масса евреев, по мере того как её захватывали процессы модернизации, всё больше воспринимала как модель для подражания поведение и сознание именно этих, новых еврейских лидеров. В результате перед каждым евреем в
Новое время открывается широчайший спектр жизненных выборов, наиболее радикальным из которых, но притом хотя бы отчасти правомерным, оказывается и отказ от еврейства как принципиально заявленное и последовательно реализованное решение. Скоро, правда, выяснилось, что окружающая среда такой «отказ от еврейства» всерьёз не принимает. Она уверенно продолжала «опознавать» и самого «отказчика» и его потомков как евреев. Но актуальность и драматичность такого выбора от этого меньше не стали.
Наряду с колоссальными сдвигами в сфере еврейского существования происходили столь же существенные сдвиги в сфере еврейского сознания. Неизмеримо расширился интеллектуально-познавательный «горизонт» евреев. Он охватывал новейшие открытия в сфере еврейской истории, еврейской мысли, научную библеистику. Все эти знания не получали и не могли получить никакой адекватной интерпретации в традиционном еврейском сознании. Поэтому наряду с выбором поведенческим для многих евреев стал актуальным и выбор когнитивный: мыслить ли мне как еврею или как современному человеку?
Следует оговориться, что все описанные процессы носили вполне объективный характер и протекали совершенно независимо от воли евреев вообще и каких-то течений, в частности. Более того, появление различных течений в иудаизме было, в конечном счёте, различными попытками дать те или иные «еврейские ответы» на этот широчайший спектр выборов, который предлагала сама жизнь. Понятие «еврейский ответ» предполагает с самого с самого начала, что сохранение в длительной исторической перспективе еврейства осознаётся отвечающим как абсолютная, ультимативная ценность. Спор шёл не о том, быть или не быть «еврейству» (или иудаизму – вопрос семантики), а о том, какой именно иудаизм станет наиболее привлекательной моделью в условиях широчайшей альтернативности еврейского существования и сознания и, тем самым, докажет свою историческую состоятельность.
Читайте далее:
• Реформистский Иудаизм
• Ортодоксальный иудаизм
• Консервативный иудаизм
Невозможно отрицать, что все три главных течения в Перестав быть частью еврейской общины, человек переставал «опознаваться» в качестве еврея как «своими», так и «чужими». Еврейская община, насколько могла, защищала своих членов от враждебного внешнего окружения, гарантировала стабильность социально-правового и профессионального статуса, преемственность традиционных ценностей, воспроизводимых из поколения в поколение весьма качественной системой образования, и даже некий прожиточный минимум для бедняков и маргинальных элементов. «В обмен» она требовала одного: безоговорочного принятия каждым евреем детально регламентированных норм поведения не только в обществе, но и в повседневном быту и столь же безоговорочного признания авторитета традиционной «лидерской группы». Можно сказать, что жизнь еврея в традиционной общине отличалась крайне низкой степенью альтернативности. Он рождался и умирал, как правило, там же, где его предки, сохранял их профессиональный и социальный статус, учил своих детей тому же, чему его учили родители. Три аспекта еврейского существования: религиозный, национально-исторический и этнокультурный были в его существовании и в его сознании совершенно неразрывны. Если бы традиционного еврея спросили: ты еврей по национальности или по вероисповеданию, он просто не понял бы, чего от него хотят, и попросил бы объяснить. Ему бы объяснили: ты еврей, потому что веришь в Бога, как евреи, а не как гои, или ты еврей, потому что говоришь на идиш, носишь традиционную еврейскую одежду, живёшь в еврейском местечке, или ты еврей, потому что твои предки когда-то жили в Эрец Исраэль и написали ТАНАХ? Но и после такого объяснения вопрос не стал бы понятнее. Для традиционного еврея положительный ответ на один из трёх названных вопросов автоматически подразумевал положительный ответ и на два другие.
В Новое Время корпоративно-сословное общество уступало место унитарному. Каждый человек взаимодействует с окружающим миром сам по себе, напрямую, а не как часть того или иного сословия, конфессии, корпорации, цеха. В этих условиях еврейская община быстро теряла свою роль. Та часть административно-правовых, гражданско-правовых, уголовно-правовых, фискальных полномочий, которая раньше была делегирована еврейской общине, теперь окончательно перешла к централизованному правовому государству. Принадлежность к общине перестала быть важным и неизбежным компонентом жизни отдельного еврея. Отныне он сам решал, где ему жить, кем работать, как воспитывать своих детей. И выигрыш, и проигрыш от каждого такого решения целиком «доставался» ему и его семейству. Разделить с ним эту ответственность еврейская община была уже не в состоянии.
Традиционные лидеры общины, в первую очередь – равы, оказались, в целом совершенно не готовы к новой ситуации. Авторитет традиционных лидеров резко упал, и им на смену стала постепенно выдвигаться новая лидерская группа – те, кто достиг материального успеха и престижного профессионального статуса в «большом», нееврейском мире – бизнесмены, финансисты, адвокаты, деятели науки и искусства. В отличие от традиционных лидеров, они отнюдь не ощущали себя естественными носителями и продолжателями традиционных еврейских ценностей. Чем больше был их успех во «внешнем» мире, тем в большей степени они усваивали и характерную для этого мира ценностную ориентацию. Основная масса евреев, по мере того как её захватывали процессы модернизации, всё больше воспринимала как модель для подражания поведение и сознание именно этих, новых еврейских лидеров. В результате перед каждым евреем в
Новое время открывается широчайший спектр жизненных выборов, наиболее радикальным из которых, но притом хотя бы отчасти правомерным, оказывается и отказ от еврейства как принципиально заявленное и последовательно реализованное решение. Скоро, правда, выяснилось, что окружающая среда такой «отказ от еврейства» всерьёз не принимает. Она уверенно продолжала «опознавать» и самого «отказчика» и его потомков как евреев. Но актуальность и драматичность такого выбора от этого меньше не стали.
Наряду с колоссальными сдвигами в сфере еврейского существования происходили столь же существенные сдвиги в сфере еврейского сознания. Неизмеримо расширился интеллектуально-познавательный «горизонт» евреев. Он охватывал новейшие открытия в сфере еврейской истории, еврейской мысли, научную библеистику. Все эти знания не получали и не могли получить никакой адекватной интерпретации в традиционном еврейском сознании. Поэтому наряду с выбором поведенческим для многих евреев стал актуальным и выбор когнитивный: мыслить ли мне как еврею или как современному человеку?
Следует оговориться, что все описанные процессы носили вполне объективный характер и протекали совершенно независимо от воли евреев вообще и каких-то течений, в частности. Более того, появление различных течений в иудаизме было, в конечном счёте, различными попытками дать те или иные «еврейские ответы» на этот широчайший спектр выборов, который предлагала сама жизнь. Понятие «еврейский ответ» предполагает с самого с самого начала, что сохранение в длительной исторической перспективе еврейства осознаётся отвечающим как абсолютная, ультимативная ценность. Спор шёл не о том, быть или не быть «еврейству» (или иудаизму – вопрос семантики), а о том, какой именно иудаизм станет наиболее привлекательной моделью в условиях широчайшей альтернативности еврейского существования и сознания и, тем самым, докажет свою историческую состоятельность.
Читайте далее:
• Реформистский Иудаизм
• Ортодоксальный иудаизм
• Консервативный иудаизм
Приглашаем в наш телеграм: Мой Израиль.
Автор:
Михаил Ривкин,
источник
|
|