Филолог-энциклопедист, блестящий эрудит, талантливый переводчик европейских поэтов, основатель школы поэтического перевода, восхитительный собеседник, незаменимый друг, летучий евреец (так он сам себя называл), человек Мира. Все эти слова с полным правом можно отнести к Ефиму Григорьевичу Эткинду.

Мальчик родился в феврале 1918 в Петрограде в еврейской семье коммерсанта и певицы. Отец, который арендовал в период нэпа, фабрику по изготовлению бумаги, не единожды испытывал на себе репрессии. В 1942 погиб от голода в осажденном фашистами Ленинграде.

Образование Ефим получал сначала в немецкой школе, а затем в Ленинградском госуниверситете на романо-германском отделении филфака. В 1942 добровольно отправился на фронт в качестве военного переводчика-пропагандиста.

После завершения Великой Отечественной написал диссертацию по творчеству Эмиля Золя, защитив которую получил степень кандидата филологических наук, работал преподавателем Первого Ленинградского пединститута иностранных языков. Попав в гущу «борьбы с космополитами», был отстранен от преподавания из-за «методологических ошибок». А дальше – вынужденный отъезд в Тулу, преподавание в местном пединституте.

Возвратился в Ленинград в 1952 и более двадцати лет был преподавателем на филологическом факультете пединститута имени Герцена, занимался литературными переводами европейской поэзии, изучением истории художественного перевода, его теорией. В 1965, защитив докторскую диссертацию, стал профессором. Эткинда называли лектором и переводчиком от Бога. Перед ним буквально благоговели студенты и аспиранты, а вот завистники и руководящие лица испытывали к нему зависть и ненависть.



Интересен феномен «эткиндовских альманахов» (так назывались семинары по художественному переводу), проводимых при Союзе писателей. Через них прошли многие поэты, в том числе и Иосиф Бродский. На этих семинарах сложилась поистине свободная творческая атмосфера, в которой хотелось жить и дышать. А их организатор сам являл собой пример свободомыслия, достоинства, независимости.

Будучи свободным по сути, Эткинд не мог не откликаться на литературно-исторические события, происходившие тогда. В 1964 он защищал Бродского на неправом суде, за что получил взыскание от Союза советских писателей. Но никакие выговоры не могли остановить свободолюбивую и правдивую личность. Он откровенно помогал Александру Солженицыну, поддерживая его в трудные минуты, общался с академиком Сахаровым, принимал участие в самиздатовском выпуске сочинений И. Бродского, занимал принципиальную позицию в деле Марамзина–Хейфеца, готовил к изданию на Западе роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба».

Его личное мужество не могло остаться безнаказанным. В 1974 Эткинда уволили из пединститута, исключили из Союза писателей, лишили научных степеней и званий. Все это сопровождалось отвратительной травлей человека, жившего по совести. Естественно, что и на работу Ефима Григорьевича отказывались принимать. Отставной профессор филологии не смог устроиться ни в архив, ни в библиотеку. Ведь, по мнению чиновников, это были «идеологические места». На его вопрос, можно ли устроиться в такси, также был получен категорический отказ с совершенно абсурдной мотивацией. Он-де будет возить иностранных граждан, которые станут клеветать на СССР, что в стране профессор работает шофером.

Следует отметить, что Эткинд считал эмиграцию «губительным шагом», «чужой свободой» и в свое время призывал молодых евреев не уезжать в Израиль. Однако ему самому пришлось отправиться в вынужденную эмиграцию.

На историческую родину Ефим Григорьевич не попал. В октябре 1974 он прибыл в Париж. Его заслуги были известны на Западе, поэтому практически сразу посыпались предложения работы в университетах. Совсем скоро он стал читать лекции в Paris Nanterre University, одном из лучших французских университетов, войдя в авангард французских славистов. При этом Эткинд не «перестроился» под западные стандарты, а вобрал их в свое творчество, оставшись верным выработанным в течение жизни критериям и понятиям.

Для большинства выходцев из Советского Союза эмиграция становилась тяжким испытанием: языковым, ментальным, культурным, профессиональным. Для Эткинда, к счастью, она таковой не стала. Практически сразу у него появились обожающие своего преподавателя ученики, новые друзья, впрочем, как и новые недоброжелатели из «второй эмиграции», которые завидовали его рабочей библиотеке, вывезенной благодаря 2-недельной отсрочке, высокому карьерному старту и т. д.

Вынужденный выезд за рубеж нисколько не испортил самого Эткинда. Он не спился, не стал ни человеконенавистником, ни снобом. Это не случайно, ведь Ефима Григорьевича можно назвать настоящим «человеком мира», который буквально летал по свету. Он читал лекции в университетах разных стран. Проследить его маршруты можно было только при помощи дочерей. Посмеиваясь над собственным образом жизни, он с присущим ему чувством тонкого юмора, называл себя «летучим еврейцем». Безусловно, он дорожил минутами рабочей тишины, прячась от суеты в «своей» Бретани, однако всегда был на связи, не отключая телефон.

В разных местах он чувствовал себя словно в родном доме. Это касалось и России, куда в 1990-е охотно приезжал. Бывал не только в столицах, но и в провинциальных городах, к примеру, в Воронеже посетил Третьи Мандельштамовские чтения. Повсюду его радостно встречали его молодые коллеги, студенты, друзья. Кстати, в 1994 Эткинду вернули докторскую степень и профессорское звание.



Благодаря богатому жизненному и творческому опыту Эткинд понимал и доносил до окружающих, что язык гораздо важнее идеологии. Он говорил о единстве русской литературы вне зависимости от места ее создания. Данный тезис выдающийся филолог заложил в фундаментальный труд по истории русской литературы. Над ним он как редактор работал совместно с израильтянином Серманом, итальянцем Страда, французом Нива́.

Эткинд являлся организатором международных симпозиумов, на которых рассматривалось творчество Г. Державина, М. Лермонтова, М. Цветаевой, редактировал материалы этих мероприятий.

Ефим Григорьевич по праву считается основателем школы художественного перевода. Его перу принадлежат больше пятисот научных трудов. В частности, большое внимание он уделял мастерам поэтического перевода, посвятив им несколько монографий.

Жизнь заслуженного, увенчанного лаврами ученого, профессора, имеющего широчайшие филологические знания, талантливого переводчика оборвалась в ноябре 1999 в Потсдаме. Ему было 81. По человеческим меркам – срок немалый. Однако если считать по количеству задуманного и незавершенного, то ушел из земной жизни Ефим Эткинд необыкновенно молодым.