В годы Второй мировой войны в банки этой страны потоком хлынули средства из Германии. Это были как деньги в различной валюте, так и драгоценности в виде благородных металлов и камней. Банкиров вовсе не волновало происхождение всех этих богатств, а имена вдруг разбогатевших клиентов надежно хранила презумпция тайны финансовых вкладов. Банкиры от этого выиграли даже вдвойне. Ведь после завершения военных действий многие вклады оказались невостребованными назад: их владельцы или погибли, или побоялись заявить о своем праве на финансы, часто полученные самыми неблаговидными способами. Речь идет о Швейцарии и ее знаменитых банковских учреждениях.
Считается, что во время Второй мировой Швейцарская конфедерация находилась в состоянии вооруженного нейтралитета ко всем противоборствующим сторонам проходящего конфликта. На самом деле, видя, как быстро падают к ногам германских войск гораздо долее сильные государства, швейцарскому руководству приходилось лавировать, чтобы сохранить свою страну в неприкосновенности. Ведь опасность исходила как от гитлеровских войск, так и от их противников. Обе стороны готовы были в любой момент и под любым предлогом начать бомбить это альпийское государство.
В своих попытках угодить всем, Швейцария сознательно пошла на многие сделки сомнительного характера. Уже после войны выяснилось, что через ее территорию проходили эшелоны с итальянскими и германскими военными грузами, составы с военнопленными. Ряд компаний страны были дольщиками немецких предприятий, на которых активно использовался труд попавших в плен. В конце войны на швейцарскую территорию хлынул поток людей, желавших получить здесь политическое убежище, причем то, что многие из них участвовали в геноциде других народов, военных преступлениях, не становилось причиной отказа в данных просьбах.
Однако основные претензии союзники предъявили банковской сфере этой страны. Подсчитано, что за годы войны фашисты вложили в швейцарские банки активы, сумма которых могла достигать 4 млрд. долларов США, что в ценах 1940-х годов составляла просто запредельное количество денег. Германия также приобретала у Швейцарии полновесное золото. Сумма этих сделок превысила 60 миллионов $. Нацисты получали из страны автомобили, оружие, даже франки – единственную для них твердую валюту.
Но больше всего неприятностей швейцарским банкирам доставило, так называемое, еврейское золото. Это были и вклады самих евреев, которые позднее погибли в нацистских концлагерях, и отнятое у них имущество, часто добытое с уже мертвых тел заключенных. Впоследствии определенные исследователи утверждали, что крепость швейцарского франка во многом основывается на зубном еврейском золоте. Однако швейцарские банкиры, конечно же, не желали никому ничего возвращать. Они даже не разглашали информацию о данных вкладах, ссылаясь на банковскую тайну.
Однако союзники, отчаянно нуждавшиеся в деньгах после завершения боевых действий, приняли решение конфисковать собственность и все немецкие активы, которые находились за пределами Германии. Это касалось и швейцарских банковских вкладов. Банкиры поначалу встретили такое решение в штыки, однако угроза всемирного бойкота их заведений заставила финансистов отступить. В государстве пришлось ликвидировать все активы немцев времен фашизма, разделив их между собой и союзниками. Пришлось выложить кругленькую сумму в 250 миллионов швейцарских франков и на восстановление европейских стран.
Но это была только попытка недорого откупиться. Реально основные активы, осевшие в Швейцарии после Холокоста, остались лежать в банках. Несмотря на то, что Всемирный еврейский конгресс выразил требование вернуть данные средства, страна хранила по этому поводу молчание. Впоследствии банкиры признали существование этих счетов, однако в разы уменьшили их размеры. Только вмешательство Соединенных Штатов позволило выяснить, какие же деньги сберегаются в сейфах швейцарских банков. После этого государство приняло решение основать 7-миллиардный Гуманитарный фонд, средства которого шли бы для оказания помощи людям, пострадавшим от Холокоста. Однако его создание обуславливалось оговорками, сокращавшими до минимального уровня возможность получения компенсаций.