После развода разделили обязанности — договорились, что я съезжаю, она все делает для детей, а я за все плачу. Хотели как лучше, но получилось как всегда: дети не согласились и, разрушив мои грандиозные планы отныне превратить жизнь в сплошной секс с девушками на пятнадцать лет моложе, заявили, что я хороший папа, и решили часто ночевать у меня.

Не знаю, что привлекает детей. Возможно, это пицца, которую я постоянно заказываю, неограниченный доступ к печенькам «Орео», мороженому и вкусному корнфлексу (у мамы дома только «здоровый»). Из-за того, что я по дурости продолжал забивать холодильник всяким неполезным джанкфудом, дети продолжали часто ночевать почти год, а запланированный беспорядочный секс не получился и как-то совсем сошел на нет. Сын сначала утверждал, что будет ночевать каждую вторую ночь, чтобы не было дискриминации, а дочь приходила ночевать с ним заодно — не возить же каждому из родителей по одному ребенку в школу с утра. Проживание детей на два дома продолжалось примерно год. Но жизнь, как известно, вносит свои коррективы.

Сначала бывшая жена купила вместо меня шнауцера, и дочь стала ночевать реже. Сказала, что снова будет ночевать чаще, когда куплю померанского шпица, но я ответил, что в договоре аренды квартиры прописано — никаких животных, а аренда еще на два года. Потом я догадался купить сыну на бар мицву компьютер для геймеров, по цене равный автомобилю Renault 5 1987 года выпуска.

Компьютер для геймеров тоже оказался с сюрпризом: сын самоизолировался у себя в комнате в квартире бывшей жены, повесив на дверь кирпич с надписью «Вход запрещен», и стал приходить ко мне лишь по пятницам, да и то после того, как я отдал ему свой айфон, ну, и в случаях, когда в кино выходил новый фильм про героев Марвелл. Напоминания об обещании распределять визиты поровну, чтобы меня не дискриминировать, он игнорирует.

Вкусняшки на полках начали портиться, мороженое я съедал сам, и у меня появились лишние деньги по причине экономии на пиццах. Под лежачий камень вода не течет — я начал искать девушку, которая захочет купить совместного померанца, и написал письмо в Марвелл с просьбой выпускать продолжения чаще. Оказалось, что и то, и другое примерно равно по шансам, только девушек я почему-то находил еще реже, чем выходили новые фильмы.

Бывшую жену такое положение дел не устраивало. Ладно дочь — она хоть иногда выгуливает шнауцера, но сын постепенно начал превращаться то ли в хакера, то ли в зомби. При этом за каких-то полгода он вырос из ортопедического кресла для школьников, которое я купил ему к началу учебного года, обогнал маму в росте, порвал четыре пары кроссовок от Мбаппе в перерывах от игр на компьютере, возмужал, отрастив подобие гусарских усиков на верхней губе, и начал бегло говорить по-английски с игроками из Китая и, кажется, Кореи. Учитель английского в школе не мог нарадоваться, не понимая, чего мы вообще хотим от ребенка.

За неимением регулярного спутника жизни, кроме шнауцера (а он еще очень мал), бывшая жена потребовала мужского вмешательства именно от меня, апеллировав к отцовским чувствам и почему-то профессиональным навыкам, требуя решения вопроса по-адвокатски, как один я умею, заявив, что одной финансовой обеспеченности недостаточно, и хоть один раз в жизни я должен составить железный договор для своих близких.

Сказано — сделано! Я пришел к ним домой, полчаса ждал, пока отпрыск закончит важную игру с участием корейского чемпиона Компа Ютера и американца по имени За Билл, и потребовал уделить мне двадцать минут. Новая онлайн-игра начиналась через пятнадцать минут и, засунув в рот заботливо приготовленный бабушкой огромный бутерброд, сын сел рядом за барную стойку, глядя на меня лукаво, готовый к подвоху и упрекам на тему прекратившихся ночевок.

— Бери лист бумаги, ручку и пиши! — сказал я строгим голосом, в случае отказа подразумевающим отмену привилегий, равных деньгам на покупку апгрейдов новых онлайн-игр.

Отпрыск посмотрел на меня оценивающе, вырвал лист А4 из тетрадки и приготовился писать.

— Пиши: «Уважаемые родители! Я нижеподписавшийся, Эяль Крупник…» — ребенок посмотрел на меня подозрительно, но все-таки написал свое имя и ждал продолжения. — «Удостоверение личности номер…» (интересно, только я приятно удивляюсь, когда узнаю, что сын таки помнит наизусть номер своего удостоверения личности?) «…настоящим, будучи в трезвом уме и без принуждения, подтверждаю, что отказываюсь от любых исков и претензий против родителей, в случае, если я вырасту дебилом».

Дописал до слова «вырасту»:

— Я этого подписывать не буду!

— Ты собираешься подать на нас с мамой в суд?

— Нет, но я не вырасту дебилом!

— Тогда подпиши или я… — за неимением пряника, кнут нужно было придумывать тут же и незамедлительно — …или я заберу твой компьютер!

— Ты называешь это «без принуждения»?

Матч был проигран с разгромным счетом на вдоль и поперек изученном поле юриспруденции. Великодушно сын дал мне забить один утешительный гол в дополнительное время, отложив онлайн-игру и порешав в течение получаса упражнения по математике. Судя по количеству листов в тетрадке, ему осталось еще на пять часов работы.