Весь мир знает его как человека, учредившего самую известную премию для журналистов. Но на самом деле мы должны быть благодарны ему за другое. Джозеф Пулитцер заставил газеты служить людям.
Весь мир знает его как человека, учредившего самую известную премию для журналистов. Но на самом деле мы должны быть благодарны ему за другое. Джозеф Пулитцер заставил газеты служить людям, а людей – читать газеты. Спустя более сотни лет современные медиа руководствуются принципами, которые были положены в основу работы прессы одним из самых известных американцев еврейского происхождения.
От детской мечты до житейских реалий
Джозеф Пулитцер родился 10 апреля 1847 года в Венгрии, в состоятельной семьей еврейского торговца зерном. Мальчик получил хорошее образование в частной школе и мечтал о карьере военного. Но слабое здоровье подвело его, и мечты разбились о жестокую правду жизни – ни в австрийской, ни во французской армии его на службу не взяли по причине плохого. Но Джозеф не сдавался. Случайно он узнал о том, что в Гамбурге набирают добровольцев в армию Соединенных Штатов. И надо же – ему повезло. Его зачислили в строй и поручили важную миссию агитатора.
По поводу службы Джозефа в армии существует противоречивая информация. По одним источникам, он до Америки не доехал, дезертировав. По другим, ему все же довелось застать окончание гражданской войны в США и повоевать в армии президента Линкольна, в кавалерийском полку. Но в 1865 году война, наконец-то, закончилась, и молодой наемник со 135 долларами выходного пособия в кармане остался не у дел.
Кем только не пришлось поработать юному эмигранту, чтобы не умереть с голода. Ему было трудно – он не знал английского, и оттого приличную работу ему не предлагали. А вот погонщиком мулов – пожалуйста. Джозеф хватался за все. Грузчик, официант, помощник адвоката, носильщик на вокзале. Он перепробовал их с десяток, кочуя из города в город, пока не добрался до Сент-Луиса. Цинично говорить такие вещи, но найти там работу ему помогла холера. Она бушевала там в городе, и Джозефу было поручено хоронить усопших. Невеселая миссия, но другой не нашлось. Пулитцер не унывал. Он повадился ходить в местную библиотеку, а еще усиленно изучал английский язык, которого он не знал.
Там, в библиотеке, и произошла встреча, которая перевернула всю его дальнейшую жизнь. Увлекаясь долгое время игрой в шахматы, Джозеф однажды позволил себе подсказать ход двум увлеченно играющим мужчинам. Так и познакомились. Один из игроков, которому совет Джозефа помог выиграть, оказался редактором местной немецкоязычной газеты Westliche Post Карлом Шурцем. Через некоторое время он пригласил Джозефа попробовать поработать в его газете.
Так затачивалось перо
Гениями не рождаются, и первые пробы пера Джозефа Пулитцера были откровенно слабым. Сказывалось полное отсутствие опыта, неумение хорошо писать, проблемы с языком. Коллеги поначалу откровенно посмеивались над начинающим репортером. Но у Джозефа проявилось качество, которое наиболее ценно для журналиста – умение видеть важное там, где никто не видит, и глубоко в это увиденное закапываться. Прошло совсем немного времени, и репортажи Джозефа Пулитцера – смелые, откровенные, неожиданные – принесли ему бешеную славу в Сент-Луисе. Он гремел громче, чем сама газета, и вскоре Шурцу пришла гениальная идея сделать скандального репортера совладельцем газеты.
Это окончательно привязало Джозефа к профессии, потому что позволило ему погрузиться не только в журналистскую работу, но и освоить задачи медийного менеджера, издателя, редактора.
Все эти навыки очень ему пригодились, когда в 1878 году он решил выкупить умирающую газетенку Dispatch, затем и местный Post и объединить их в одну газету – St. Louis Post-Dispatch. С этого момента и начинается настоящий Пулитцер.
“Новый журнализм”
То, что начал внедрять в своей газете Джозеф, сегодня является классикой работы любой редакции. Но тогда все, что выходило на страницах St. Louis Post-Dispatch, воспринималось как революция. Революция, совершенная всего одним человеком.
Первое и основное, что он сделал – повернул журналистов лицом к простым людям. К среднему классу (основе Америки) и беднякам. Он стал говорить о них, для них и на понятном им языке.
В каждом материале – не просто фактаж и социология, а история, нерв, драма.
Не нужно гнаться за сенсациями, говорил Пулитцер. Сенсации всегда рядом, просто их никто не видит, кроме журналиста. Увидеть и преподнести информацию так, чтобы все ахнули, заметили и удивились – вот задача репортера.
Джозеф ввел в практику кричащие заголовки. Они бросаются вам в глаза, они хватают ваш мозг и приковывают к буковкам на передовице. Они не отпускают, держат цепко, и ведут вас от газетной полосы к полосе, пока вы не прочтете газету от корки до корки.
Газета должна читателя информировать, давать историю, взывать к чувству справедливости и стремлению к лучшему, а еще – развлекать и давать полезную информацию практического свойства. Все это и получило термин “новый журнализм”.
Газета стала интересной именно для широкого читателя. Не удивительно, что тираж газеты вырос многократно, и издательское дело стало приносить Джозефу прибыль. Но газета быстро обросла огромным число врагов. Ведь Пулитцер проводил расследования в отношении самых крупных чиновников, судей, прокуроров.
Конфликт между журналистом и главным городским прокурором зашел так далеко, что, пишут, Джозефу даже пришлось стрелять, после чего он больше не мог оставаться в Сент-Луисе и выехал в Нью-Йорк.
Родоначальник “желтой прессы”
В 1883 году Джозеф Пулитцер покупает себе еще одну газету – The New York World с тиражом всего 15 тысяч экземпляров. Уже через год ее тираж составлял 1 млн.
После Сент-Луиса Джозеф очень хорошо знал, что нужно сделать с такой газетой, и чего ждут от газеты читатели.
А они ждали, в первую очередь, историй о себе самих, близких им историй. И когда репортеры Пулитцера вышли на улицы проводить опросы общественного мнения, это всех сразило на повал. “А что, так можно было?” – удивленно недоумевали коллеги, ревниво следя за стремительным ростом продаж газеты.
The New York World стала публиковать громкие расследования коррупции чиновников в высших эшелонах власти, дала возможность “улице” заговорить на страницах прессы.
Пулитцер придумал так называемые “крестовые походы”, когда журналист проникал в какое-нибудь закрытое место под прикрытием и потом писал подробный репортаж об увиденном. Один из самых ярких крестовых походов – материал журналистки Нелли Блай, которая проникла в психиатрическую лечебницу. Она так естественно изображала помешательство, что врачи безоговорочно поставили ей диагноз “шизофрения”. А когда “шизофрения” прошла, в газете вышел материал, который имел эффект разорвавшей бомбы.
Расследования, проникновение вглубь проблемы – основные жанры и методы, которые использовал Пулитцер в своей работе. И делал он это не для того, чтобы разбогатеть, увеличив тираж. Рост продаж был бонусом к главной цели. Он жил и работал с глубокой убежденностью, что журналист должен понимать, в чем справедливость и к чему должны стремиться люди, и редактировал каждый номер газеты с мыслью о том, приближает ли очередной выпуск издания общество к лучшей жизни.
Но не забывал Джозеф и о другой важной функции прессы – развлекать. И он первым в мире вводит карикатуры в газету, начинает печатать комиксы на популярные темы, в том числе и политические, и делает это на желтых страницах. Именно от таких страниц в The New York World Пулитцера и пошел термин “желтая пресса”. Правда, первоначально это была просто развлекательная информация, написанная в легкой форме, и только потом бульварная пресса, падкая на дешевые развлекательные сенсации, перетянула это понятие на себя.
“Свобода нашла свое место в Америке”
Джозеф Пулитцер, благодаря своей гражданской позиции, немного идеалистической вере в справедливость, свободу слова и демократию, благодаря многочисленным антикоррупционным расследованиям, заслужил славу неистового борца за свободу в широком смысле и свободу слова в частности.
Он был настолько смел, что не побоялся провести расследование против самого Рузвельта, которого уличил в краже 40 млн. долларов на строительстве панамского канала. Журналист вынужден был три года скрываться на своей яхте, не спускаясь на сушу, чтобы избежать преследований со стороны американских властей.
Сегодня немногие знают, что именно Джозефу Пулитцеру США обязаны своей статуей Свободы.
Франция задумала подарить Штатам это символ свободного народа во имя примирения между государствами. Но Америке она была не нужна. Культовая женщина с факелом ржавела, пока Джозеф Пулитцер не развернул массовую кампанию в поддержку установки монумента. Его профессиональное перо имело такое влияние, что до сих пор культовый ареол сохраняется вокруг статуи.
Свобода нашла свое место здесь, в Америке, говорил Джозеф, гордый тем, что сумел добиться успешной реализации проекта.
Пулитцеровская премия
Джозеф Пулитцер умер в возрасте 63 лет, страдая от серьезной болезни, при которой он не мог переносить даже малейшие шумы, а потому последние годы жизни укрывался в герметичном бункере.
Его прощальное слово, написанное за несколько дней до смерти, стало своеобразным манифестом для журналистов на многие поколения вперед. И главный принцип, который он попросил заложить в основу работы, – была искренняя ответственность журналиста перед своим народом, городом, страной.
20 миллионов долларов в деньгах начала прошлого века сумел заработать журналист и издатель . Большую часть денег он оставил своей семье, но 2 миллиона долларов Джозеф Пулитцер завещал журналистам. Журналист-расследователь, профессионал, который критикует власть и оголяет ее позорные стороны, каждый день рискует собой, своей жизнью. Джозеф хотел обезопасить хотя бы частично лучших людей в своей профессии и помочь творческим людям реализоваться.
Первая Пулитцеровская премия была вручена в 1917 году. В то самое время, когда в России бушевала революция, в Америке уже боролись с коррупцией и развивали то, что сегодня называют четвертой властью.