Он маленький, грязный, шумный, очень дорогой и не самый удобный для проживания. В нем частые войны, постоянные теракты и много внутриобщинных конфликтов.
В нем религиозные беспрерывно конфликтуют со светскими, восточные евреи с европейскими, левые с правыми, те, кто за, с теми, кто против, а зелёные – со всеми подряд.
В нём очень мало лесов и рек, а те, что есть, выглядят как ручейки в палисадниках. В нём очень редко идёт снег, и деревья почти не краснеют осенью. В нём нет (не было) тыквенного латте, круглосуточно дежурящих маникюрш и йоги с козочками. Истинно высокой моды в нем тоже нет, и большинство женщин почти круглый год ходит не на каблуках, а в шлёпанцах. Есть, правда, отдельные особи, которые умудряются ходить в шлёпанцах на каблуках, но их немного.
И всё же я его люблю.
Почему? Потому, что эта крошечная страна являет собой образец чуда. Согласно словарю, чудо есть нечто небывалое, сверхъестественное, вызванное божественной силой. Либо нечто поразительное, выдающееся, удивляющее своей необычайностью.
Израиль попадает под оба эти определения самим фактом существования там, где он существует и тем, как он существует. Израиль – чудо. А чудеса притягивают, создают магическую зависимость, человек, познавший чудо, не может больше жить без чудес. В Израиле чудеса случаются с календарной точностью каждой зимой (на Ханукку) и каждой весной (на Пурим). А если они не случаются, то мы их придумываем, и это тоже здорово – не всякому дано придумать чудо.
Три четверти века Израиль балансирует на грани войны, время от времени в неё скатываясь.
В жизни на краю истинная суть человека проглядывает чаще и разглядеть её проще. Здесь то, на что человек способен, важнее, чем то, что он имеет. Тотальное израильское пренебрежение правилами, панибратство на грани бесцеремонности, сердечность на грани бестактности – это не от плохого воспитания, а от чёткого понимания, что перед ракетами и терактами мы все равны.
Израиль – страна эмигрантов, привозящих сюда разные взгляды, разные языки, разный опыт и даже разную мораль. Здесь не требуют от вновь прибывших клятв лояльности, но, чтобы выжить, израильтянам приходится быть терпимыми к другому, иногда абсолютно, непримиримо другому. Время от времени терпение кончается, и начинается раскол. Именно такие времена мы переживаем сегодня. Но я верю, что раскол закончится, и рана зарастёт, что мы найдём компромисс, это наша национальная особенность, умение находить компромиссы.
Долго думала, какую поставить картинку, что показать, чтобы заменить ещё тысячу слов. Поставлю эту: профессор Иерусалимского университета Энгельберг читает лекцию по организационному поведению. На руках у него ребёнок одной из студенток. Ребёнок капризничал и мешал, а у профессора на руках успокоился. В сущности, можно было просто поставить картинку и ничего не писать – в ней есть все самое главное, что нужно знать об Израиле.