Автобус не взорвался потому, что там была кошка.
Всю дорогу он рассматривал её, спящую на коленях у девочки. На выходе выпачкал тыльную сторону ладони о дверной ободок. Замешкался, разглядывая бурое пятно смазки, застыл на мгновение, с досадой щелкнул языком.
Огляделся.
Напротив остановки была витрина книжного магазина, и в витрине стояли книги на русском языке, который он учил – в бытность студентом московского университета имени Патриса Лумумбы – но не выучил.
Засмотрелся на книги, пошевелил губами, разбирая названия. Стеклянная дверь приоткрылась, выглянула девушка и зажгла сигарету.
Террорист улыбнулся.
Грузин, – подумала продавщица, – Симпатичный. Но толстый.
Террорист не был толстым. Не был он грузином.
Девушка ошибалась.
— Вам что-то нужно?
— Мне нужно, — ответил по-русски. От неожиданности рассмеялся и покачал головой, удивляясь давно забытому ощущению чужого языка.
— Секундочку, ладно?.. — продавщица с сожалением посмотрела на сигарету и напоследок глубоко затянулась.
— Кури, — перешел на иврит, — Здесь умыться можно?
— Жарко?
Террорист молча кивнул и прошел вслед за нею в подсобку, где между книжных штабелей белела крохотная раковина и над раковиной – плоский коричневый обмылок в мыльнице.
— Я на улице, — сказала, и вышла.
Почему Ты сделал меня тем, кто я есть, а не девушкой, которая продаёт книги? — подумал террорист, наблюдая за тем, как тёмная струйка беззвучно пропадает в сливном отверстии, – Почему Ты сделал её – девушкой, которая знает толк в книгах, но Тебя не знает? Чем она хуже?
Снаружи стало прохладней, а может быть – пошли впрок водные процедуры: шагать стало легче.
Улица сворачивала в сторону моря. Там, где над горизонтом маячили яркие лоскуты воздушных змеев, судя по карте, располагался общественный пляж.
Террорист ускорил шаг и минуту спустя оказался среди сотен голых евреев, плотно облепивших узкую полоску берега у воды.
Пробираясь между купальщиками, роняя капли пота на разноцветные пляжные подстилки, террорист подумал о том, что вот, кажется, улыбнулась ему удача, и если будет на то Соизволение, на этот раз получится навсегда освободиться от тяжкого груза, в кровь разодравшего уже бока, несмотря на трёхслойную ватную прокладку.
Он засмотрелся на мальчика, катящего мяч.
У самой воды йог стоял на голове. Ветер приподнимал край подстилки и хлестал йога по лицу.
Люди шли с собаками.
Море поманило его, и он лег на песок, наполнив песком складки одежды. Мир съёжился до размеров человеческого уха, наполнился шуршанием, потрескиванием, голосами пляжников и протяжным морским дуновением.
Разбудил его гулкий, искаженный мегафоном, голос: ВНИМАНИЕ!
Эхо откликнулось.
Голос повторил: ВНИМАНИЕ! — и продолжил: ОЧИСТИТЬ ПАРКОВОЧНУЮ ПЛОЩАДКУ! ПОДРАЗДЕЛЕНИЮ «Ц» ЗАНЯТЬ МЕСТА У КАФЕТЕРИЯ! ХОЗЯИН КАФЕТЕРИЯ, СРОЧНО ПОДОЙДИТЕ… — и далее в том же духе — без остановки.
Террорист подумал о том, что – вот, Некто оделил человека способностью внятной речи, а ума не дал.
Поморщился и открыл глаза.
Пляж был пуст.
Рядом, на расстоянии ладони лежал давешний мяч. Мальчика при нём не было.
Террорист огляделся.
Берег был оцеплен.
Офицер затараторил в мегафон, обращаясь к террористу – сперва на иврите, а после и по-арабски, но тот слушать не стал. Поднялся и медленно пошел в сторону моря.
Офицер замолчал.
Стрелять будут, — подумал террорист, входя в воду.
Пошел прочь от берега, с трудом преодолевая встречный ход волны.
Никто не стрелял.
Груз с каждым шагом становился легче.