Майя Смелькинсон попала в еврейское гетто в Минске, когда ей было 9 лет. Родители погибли, и девочка боролась, как могла, за свою жизнь.
В детском доме для еврейских детей никто никого не кормил, и если девочка не находила себе крошки на пропитание, значит, ничего и не ела. Ее одежда походила на лохмотья. От холода и голода вся кожа покрылась чирьями. В таком виде она постучала в дом семьи Бовт и попросила милостыню. Дети, Катя и Ваня Бовт, были шокированы видом девочки и стали умолять родителей укрыть ее у себя в доме.
Родители побоялись. У них не ладились отношения с соседями, и те запросто могли выдать всю семью, и тогда расстрела не избежать. Но они стали по очереди пробираться в гетто и подкармливать Майю. Так прошла зима 1942 года, а 2 марта немцы решили закрыть детский дом в гетто и забрали всех детей в душегубки. 67 больных детей были убиты прямо в своих кроватках. Майя спряталась в печи. Она единственная из всего детского дома, кому удалось спастись. Ее таки спрятали у себя родители Вани Бовта, и до освобождения девочка жила у них во дворе в земляной яме. Но выжила.
Таких историй времен Второй мировой были десятки и сотни тысяч. К сожалению, далеко не у всех из них такой благополучный конец.
Полтора миллиона детей были убиты или умерли голодной смертью с 1939 по 1945 год на территории Германии и оккупированных ею землях. Почти миллион двести тысяч погибших детей были евреями. И это приближенные числа. Ведь детям не присваивались номера, если они не работали, а потому их тела никто и не считал.
Уничтожение детей не было целью для фашистов. Их цель была – “очищение нации”. Они уничтожали детей, которые происходили не от “чистых кровей” – евреев, цыган. Убивали тех, кто не мог приносить практическую пользу рейху – то есть не могли работать. Убивали больных, инвалидов. И просто казнили всех подряд во время проведения своих карательных операций.
То есть, главным двигателем массового убийства детей была идеология.
Жизнь детей в гетто
Немцы относились к детям в гетто как к обременительному довеску. Они не могли работать, от них не было практической пользы, зато они ели, забирая продуктовый ресурс у тех, кто работать еще мог. Такова была логика карателей, которые действовали строго согласно ей. Поэтому они проводили периодически зачистки в гетто.
Дети в гетто были самыми незащищенными еще и потому, что не были приспособлены к жизни, не имели опыта, им не хватало понимания ситуации для выживания. Но с другой стороны, некоторые взрослые выживали в гетто только благодаря своим детям. Те, кто постарше, умудрялись проползать под колючей проволокой и выходить в город, чтобы побираться и приносить какую-никакую еду.
Многие дети в гетто воровали. Они выбирались за его пределы для того, чтобы украсть еду и прокормить своих родных.
Когда в 1943 году Германия приняла решение о закрытии всех гетто, судьба большей части детей была трагической. Часть детей была убита прямо в гетто, часть доставлена в концентрационные лагеря или лагеря смерти. Немногие смогли выжить там.
Жизнь детей в концентрационных лагерях
Большую часть детей, которые попадали в лагеря смерти, умерщвляли разными способами в первые два дня по приезде. Дети были не интересны немцам как рабочая сила, а потому бесполезны.
Исключение составляли подростки в возрасте от 12 лет. Их могли использовать на каких-то работах. Дети наравне со взрослыми заключенными рыли окопы, некоторые работали в качестве обслуживающего персонала. Но если они проявляли малейшие признаки заболевания или слабости, их безжалостно расстреливали.
В Освенциме, где проводил свои страшные эксперименты Менгеле – человек, называвший себя врачом, у детей появлялся призрачный шанс выжить, если они представляли интерес для медицинских экспериментов палача.
Особенно интересовали Менгеле близнецы. Он переливал им кровь, ампутировал конечности, заражал тифом.
Детей, которые интересовали палача, помещали в детский сад Освенцима. И там к ним относились даже очень не плохо, пока шли опыты. Менгеле сам приходил к детям, приносил им сахар. И некоторые из малышей даже привязывались к нему. Что совершенно не мешало ему отправлять их в газовую камеру, как только опыт был завершен.
Шансы выжить были у тех детей, чей организм сумел справиться с тифом. Такие случаи известны.
Если женщина попадала в концлагерь беременной, она также представляла интерес для опытов. Но, как правило, все дети, рожденные в лагерях смерти и концентрационных лагерях, безжалостно убивались. И только чудом некоторым заключенным удавалось долгое время прятать новорожденных и спасать им жизнь.
Операция по спасению
Практически в каждом городе, где было гетто, партизанские отряды разворачивали работу по спасению еврейских и цыганских детей. С 1938 по 1940 годы действовала целая организация “Киндер транспорт”, которая вывезла более тысячи детей за период с 1938 по 1944 годы. Аналогичные подпольные организации действовали в Варшаве, Брюсселе, Париже, Риме и многих других городах Европы. Детей забирали от родителей и тайно переправляли в Великобританию, Швецию, Соединенные Штаты Америки.
Во Франции существовало целое протестантское религиозное поселение Шамбон-Сюр-Линьон, население которого, включая священников, прятало несколько сотен еврейских детей.
Некоторые дети спасались тем, что уходили к партизанам. Подростки нередко использовались в движении сопротивления для выполнения отдельных поручений, сбора разведданных и пр.
Трагические последствия
После капитуляции Германии началось массовое движение народа. Взрослые люди, бежавшие от войны или же насильно переселенные, оторванные от своих детей, начали поиски. Этот процесс не завершен и по сей день. Многие семьи так и не смогли воссоединиться друг с другом, а другие находят друг друга спустя десятилетия. Как, например, случилось с Рахиль Ароновой. Она болела скарлатиной, и врачи отказались выписать девочку из больницы, а потом семья бежала от войны, и ребенок остался на оккупированной территории. Девочку прятала всю войну семья из западной Беларуси. Чтобы уберечь ребенка от расстрела, ее окрестили, надели на шею крестик и переименовали в Лилю Петрову. После войны девочка вернула свое настоящее имя и начала искать своих родных. Однако они встретились в израильской больнице совершенно случайно лишь через 55 лет после войны.
Но потеря близких, разрушение семей – не единственная беда. Дети, которые пережили Холокост, пострадали психологически. Их психика была подорвана. Многие из них стали страдать депрессиями, их мучили кошмары. Некоторые лишались рассудка. Мало кто сумел создать семью и родить детей. Это огромная трагедия для целого поколения людей.