Мой папа рассказывал, что во времена его молодости, пришедшиеся на советский период, если «люди из определенного ведомства» находили в доме пластинки с еврейскими песнями, можно было схлопотать срок по статье «за национализм». Хотя само советское государство, – при внешней интернационалистической демагогии – декларировавшее дружбу народов, отсутствие разницы между народами мира, признававшее лишь разницу между классами внутри общества, на самом деле было ой как националистично. В те времена обязательно в паспортах советских людей прописывалась национальность, ревностно отслеживалось соблюдение процентной нормы евреев в высших учебных заведениях, процветал государственный антисемитизм, когда евреев ограничивали при поступлении на работу в определенные организации необъятной одной шестой части суши. А за посещение синагоги могли выгнать с работы на следующий же день. И если за еврейский образ жизни евреев гнобили явно, то за советский – тоже, но неявно, и такая двухголовая политика длилась десятилетиями.
Подразумевалось, что евреям должно как можно быстрее без остатка раствориться в семье советских народов. Так виделось высшему советскому руководству. Кто-то так и поступал, сетуя на вынужденные обстоятельства: изменяя фамилию и национальность, связывая свою жизнь с неевреями и исходя из логики «мне было плохо, так хоть ребёнку моему будет хорошо». Да и вообще, межнациональная семья, «дружба народов» – это ведь хорошо! Почему именно хорошо, никто толком сказать не мог. Но раз советская власть со страниц газет и экранов кинотеатров сказала «это хорошо» – значит, это и вправду так. Сама возможность «смыть кровью» неудобную запись в пятой графе паспорта и открыть своему ненаглядному чаду дорогу в светлое социалистическое будущее – что может быть лучше? Вот только будущего у социализма не оказалось…
Советский Союз рухнул, не выдержав бессилия собственной планово–мобилизационной экономики, подразумевавшей, что все товары, производящиеся в стране, их номенклатура, количество и стоимость были жестко запланированы. Все предприятия, производящие товары, в своем оригинале планировались как производящие военную продукцию либо имевшие возможность быстрой переделки под выпуск военной продукции. Но такая экономика оказалась не способной одеть и накормить многострадальную семью народов, вынужденных жить за «Железным Занавесом».
Как только появилась малейшая возможность, продвинутые евреи, сумевшие сохранить «пластинки с еврейскими песнями», дружно уехали поднимать экономики Израиля и Соединённых Штатов (в чём зело преуспели, а кто-то сомневался?). Евреи, оставшиеся по разным причинам на просторах бывшего СССР, вдруг очутились в стране, где их национальная принадлежность ну совершенно никого не волнует, кроме разве что активных членов малочисленных маргинальных антисемитских сообществ. типа «Памяти». Даже пункт «национальность» в новые паспорта российские новые власти включать не стали. Если нет национальности, нет и гонимого еврея. Государственный антисемитизм растаял, как утренний туман под лучами июльского солнца, а с ним испарился и практический смысл создания межнациональной семьи.
Мои слова неутешительно подтверждает статистика: мононациональные браки распадаются реже, чем межнациональные. Также статистика неумолима в другом случае: по различным данным, от 80 до 90 процентов браков российские евреи на постсоветском пространстве заключают с представителями других национальностей (к слову, американские – всего 50%). Следуя статистической логике, большинство этих браков распадётся, оставив за собой несчастных детей, дурные воспоминания и навсегда потерянные молодые годы. Однако, как в известном анекдоте, «ёжики колются и плачут, но с упорством обречённых продолжают лезть на кактус». Может, эти евреи действительно обречены на такое странное с точки зрения рационального человека поведение?
Мои родители – типичные представители советского еврейства, то есть полностью оторванные от еврейского образа жизни. Остатков такового им хватило, фактически, лишь на то, чтобы не связать свои жизни с людьми других национальностей. Их еврейство чуть теплилось на самом донышке, в глубине души. Конечно же, передать то, что лежит столь глубоко, следующему поколению, то есть мне, у них не вышло, миссия была невыполнима. Всё, что смогла сделать моя мама – привести меня за ручку в синагогу, откуда я уже самостоятельно попал в еврейскую среду. Тут мои еврейские гены взыграли не на шутку.
Целенаправленно, шаг за шагом, день за днем приближался я к тому, что зовётся «еврейской жизнью». Лекции по еврейской культуре и традиции, участие в молодежных обществах и клубах, посещение синагог, встречи Шаббатов в кругу друзей, Таглит (десятидневная оплачиваемая поездка в Израиль для еврейской молодежи – прим.ред.), поездки на семинары по всем России и станам СНГ.
Я отчётливо осознавал, что мое еврейство неумолимо отдаляет меня от общества, в рамках которого я теперь чисто официально продолжаю существовать. Уж слишком разительно отличаются ценности как формальные, так и неформальные, современного обывателя от ценностей еврея, живущего своей собственной, естественной жизнью, основанной на традициях своего народа. Это приводит к полному переосмыслению собственной жизни, нахождению смысла собственного существования, потере старых друзей и нахождению новых, пониманию основ собственных неосознанных эмоциональных реакций на то или иное событие (да-да, культурную эволюцию homo sapience ещё никто не отменял). На любое внешнее воздействие или событие у человека возникает эмоциональная реакция, и ты либо понимаешь ее корни, – почему возникает именно она, – либо нет.
Знание собственной традиции дало мне возможность рассматривать мир другими глазами. Приходится искать и находить пути сопротивления агрессивному воздействию окружающей среды (телевизор, радио, газеты: я уже забыл о вашем существовании!). А ведь раньше я даже не замечал этого воздействия, просто находясь внутри него. Пребывая в спасительной иллюзии, что сам выбираю свой путь. Искренне полагая, что национальность – это как запись в метрике вроде фамилии и дня рождения, и ценность имеет соответствующую цене пары капель чернил, ушедших на написание слова «еврей».
Только начав жить еврейской жизнью, я понял, что еврейская национальность – это упаковка из-под молока, где еврейская традиция – как само молоко. Молоко без пакета ценности не имеет, его не в чем хранить. Или же есть в чем, но это тара с дырочкой посередине. Еврейство вот так и утекло «через дырочку» от кайфынской общины (китайской средневековой еврейской общины, практически растворившейся в китайском обществе)… Пакет без молока тоже ценности не имеет: зачем оно человеку, если внутри пусто? И живут на свете евреи, пытаясь заполнить упаковку для молока смартфонами, машинами, элитной отделкой квартиры и антикварными люстрами и не понимая, чем же ещё наполнить пустоту внутри себя?
Способен ли обычный, «постсоветский» еврей выйти самостоятельно из заколдованного круга убеждённости, что национальность – это что-то вроде атрибута, полученного при рождении и не имеющего особой ценности? Полагаю, что нет. Остатки советсткого еврейства будут продолжать «лезть на кактус» социальной ассимиляции, ослеплённые либеральной постмодернистской пропагандой в стиле «национальность не имеет значения» и «все культуры равноценны». Или ещё один пропагандистский перл, гуляющий по просторам бывшего СССР: «Главное, чтобы человек был хороший». Извините, но хороший для чего именно??? Видимо, я один из немногих, кто задаёт сам себе такие «странные» вопросы. Ибо, не задавая себе и другим людям неудобных вопросов, прожить всегда гораздо проще. Ну сколько евреев, связавших свою судьбу с человеком другой национальности, спросили себя: «я связываю свою жизнь с неевреем, а будет ли от этого хорошо моему еврейскому народу»? И сколько из этих, задавших сей простой вопрос, нашли в себе силы сказать «нет, не будет хорошо еврейскому народу, а значит, и мне, его части, хорошо не будет» и волевым усилием разорвать отношения? В этом суть еврейской национальной идеи – не воспринимать себя как индивидуум вне связи со своим народом, не считать себя простым обывателем, которому любой ценой должно быть хорошо.
Не стоит думать, что ситуация с постсоветским еврейством является уникальной. Такое уже случалось в истории еврейского народа. В 1492 году Изабелла и Фердинанд, властители Испании, выпустили эдикт, согласно которому евреи теряли защиту короны, после чего всякий христианин мог их безнаказанно грабить, насиловать либо убивать. Часть евреев уехала, но многие приняли решение остаться и крестились. Таких «новых христиан» еврейского происхождения называли «марраны» или, что понятнее в переводе, «свиньи». Постепенно интегрируясь в испанское общество, перенимая его традиции и культуру, марраны за пятьсот лет растворились в народе Испании без следа, кроме небольшой группы людей, сумевших вернуться к своим корням, к еврейской традиции, уехав в Голландию и возродив своё еврейство. Аналогия, я полагаю, очевидна.
Большинство постсоветских евреев полностью принимает образ жизни и культуру пространства бывшего СССР. И лишь немногие из них смогли переломить привычный образ мыслей и найти в себе силы и мотивацию, чтобы начать интересоваться своими корнями. Но это не значит, что нужно опустить руки. Это лишь означает, что нужно больше рассказывать евреям о той несуразице, что произошла с их родителями. И как кончилось время средневековых марранов, так кончилось время и у «евреев по паспорту» – раз и навсегда.