История этой песни насчитывает никак не меньше сотни лет. Ввиду крайней специфичности исполнявшего ее контингента долгое время путь на эстраду для нее был закрыт. Песня существовала лишь в дворовых вариантах да исполнялась в кругу представителей уголовного мира. Иногда как очень показательное произведение ее использовали в кинофильмах. В частности, существует прекрасный эпизод с исполнением этой песни в фильме В. Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Конечно же, это легендарная «Мурка».


Время ее появления, как и имена авторов, давно кануло в Лету. Однако кое-какая информация на этот счет существует. Впервые запись «Мурки» в ее блатном варианте была сделана в курском исправительном доме 12 декабря 1925 года. В связи с этой информацией всплывает несколько интересных фактов. Во-первых, запись делалась для нужд Московского Института по изучению преступника и преступности, который, оказывается, тогда существовал в Советском Союзе. Во-вторых, человек, ее исполнивший, утверждал, что впервые данную песню он услышал еще в 1919. Так как другой достоверной информации на тему появления «Мурки» нет, этот год и принято считать временем появления данного творения на свет.

В подпольной воровской среде «Мурка» получила широкое распространение. В ее сюжет вносились дополнения в сюжет, а главная героиня получала новые имена. Есть варианты, где Мурка (производное от имени Мария) заменялась Машей, Шурой и даже Любкой. Спустя годы, после того как песня получила широкое хождение и начала переводиться на другие языки, предположительно русская Мурка была переименована в еврейку Хаю. И это не самый оригинальный вариант, ведь существует и Мурка-цыганка.


В период 1020-1930-х годов песня получила широкое распространение в качестве дворового жестокого романса, причем зачастую в ней не оставалось криминальной составляющей. Об этом говорят данные этнографических экспедиций, проводившихся в стране в указанный период. А вот на эстраду она попала в отделившейся от России Латвии в эмигрантской среде. По крайней мере, именно там впервые декриминализованный вариант «Мурки» появился на пластинке и даже вошел в музыкальный сборник «Новый песенник» В. В. Гадалина. Здесь авторство произведения не было указано, но неизвестный редактор, по-видимому, целенаправленно «декриминализовал» воровскую балладу, сделав ее вполне приемлемой эстрадной песней.

Правда, в варианте на пластинке автор все-таки указан. Им оказался Яков Ядов – одесский поэт, написавший хит эстрады того времени, песню «Бублички». Есть версия, что и сама «Мурка» появилась в Одессе. По крайней мере, в одном из ранних вариантов фигурирует название этого города, а также ссылка на действия ЧК, боровшейся в Одессе с преступными элементами в конце 10 – начале 20-х годов ХХ столетия. Но как бы там ни было «Мурка» из воровской и дворовой среды через полтора десятка лет своего существования вырвалась на эстраду.


В Советском Союзе решили не отставать от наметившегося тренда, поэтому тоже попытались дать песне более широкую аудиторию. Леонид Утесов, сам одессит, частенько исполнявший песни на грани запрета в начальный период карьеры, при помощи поэта Василия Лебедева-Кумача создал лирическую песню «У окошка», в которой от «Мурки» осталась только мелодия. Вполне возможно, что видный советский исполнитель решил просто поэксплуатировать популярную мелодию, однако бдительную советскую цензуру обмануть было нельзя. В 1935 эта песня в числе других произведений попала в список «упаднических» и была запрещена как к исполнению на эстраде, так и к продаже в записях.


В отличие от Советского Союза в странах западного мира «Мурка» была разрешенным произведением. Ее пели со сцены видные представители русского шансона, в частности, Аркадий Северный, Михаил Гулько, Борис Рубашкин. В России же «Мурка» смогла полноценно начать звучать с эстрады лишь после распада СССР. В частности, из уст широко известных исполнителей: Николая Баскова и Хора Турецкого. Впрочем, длительное существование в криминальной среде, даже в вариациях без «урок» и «малин», продолжает вызывать у публики определенное отторжение и даже неприятие, переходящее в скандалы.