Он первым перевел на русский язык Свифта, Киплинга, Дж. Джойса, помогал Мандельштаму и бесстрашно отпускал острые шутки в адрес советской власти. А еще он благоговел перед А.Блоком и знал наизусть все им написанное, был блистательно и тонко остроумен.
Он первым перевел на русский язык Свифта, Киплинга, Дж.Джойса, помогал Мандельштаму и бесстрашно отпускал острые шутки в адрес советской власти. А еще он благоговел перед А.Блоком и знал наизусть все им написанное, был блистательно и тонко остроумен. Это Валентин Стенич, талантливый переводчик, эстет, истинный денди, расстрелянный в 1938 году.
Путаница в его биографии началась с отца, Осипа Сметанича. По одним воспоминаниям он был владельцем антикварного магазина на Невском, по другим – богатым управляющим и игроком на бирже. Вторая жена В. Стенича Любовь Фейнберг говорила, что Осип Семенович был издателем. Более-менее достоверной является информация о том, что после революции 1917 О. Сметанич жил на деньги от продажи имевшихся у него картин. В 1920 его арестовали, но вскоре выпустили, не найдя у него золота. После смерти О. Сметанича в 1934 оставшиеся картины были переданы в Русский музей.
В жизни его сына, увидевшего свет в ноябре 1897, тоже было много загадок и белых пятен. Доподлинно известно, что родился он в городе на Неве в еврейском семействе. Мать он почти не помнил из-за ее ранней кончины. После смерти жены отец Валентина, красивый мужчина, отличавшийся незаурядным умом, женился вторично. С мачехой у пасынка сложились прекрасные отношения. Именно она настояла на изучении Валентином иностранных языков. С детства мальчик свободно общался и читал на английском, французском, немецком. Он был способным учеником, но плохо вел себя на уроках. За отвратительное поведение его выгоняли из школы, но затем принимали обратно, ведь учился-то он отлично. В общем, детский, отроческий и ранний юношеский периоды малоизвестны. История умалчивает, когда Валентин начал писать стихи. Есть лишь информация, что псевдоним Стенич взят им в начале поэтического творчества. Имя не особо нравилось начинающему стихотворцу, но прилипло к нему крепко, да так и осталось.
Сведения о В. Стениче появились только в 1917, когда он вступил в партию большевиков и, по воспоминаниям американского писателя Дос Пассоса, участвовал в уличных боях с кадетами. В это же время писал стихи, общался с литераторами, часами читал наизусть произведения русских поэтов .
Летом 1918 в газете «Жизнь» вышла статья А. Блока под названием «Русские денди», где рассматривался тип молодого человека, впечатлившего знаменитого поэта. Имя его названо не было, но для многих было понятно, что речь шла именно о Стениче, встреча и разговор с которым у Блока произошел в конце января 1918. Окончательно это стало известно спустя 10 лет после публикации дневников поэта. Так благодаря Блоку Стенич получил статус «денди».
Следует отметить, что тогда Валентин представил именитому поэту вымышленный образ молодого современника, якобы наркомана, опииста, живущего лишь стихами. На самом деле сам Стенич не употреблял ни наркотиков, ни алкоголя, любил поэзию Блока и знал все его творения наизусть, увлекался идеями социализма.
По некоторым сведениям, в 1918–1920 годы он участвовал в гражданской войне на территории Украины и даже командовал дивизионом. В эти же годы был замечен среди посетителей киевского богемного кафе ХЛАМ, где познакомился с Эренбургом, Лившицем, Юткевичем и другими творческими людьми. Возможно, появление в образе «комиссара» с огромным маузером на поясе было всего лишь мистификацией Стенича, которые он так любил.
В 1920 стал работать в школе военной маскировки, находившейся под Москвой. Вечером после занятий обязательно отправлялся в кафе «Стойло Пегаса, где поражал собиравшихся там литераторов экстравагантным сочетанием «нигилистического дендизма» (по определению Н. Чуковского) с военной формой. Весной этого же года Стенич был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и приговорен к расстрелу. Однако дело пересмотрели, поэта оправдали и после 8-месячного пребывания в тюрьме выпустили.
Как жил Стенич до 1924 года, достоверно неизвестно. По воспоминаниям того же Н. Чуковского, он скитался по разным городам, менял профессии. Возвратившись после долгих «странствий» в Ленинград, Валентин, внутренне отказавшись от участия в политической жизни, стал работать редактором в нэпманском издательстве «Мысль». Кстати, здесь он познакомился и подружился с Николаем Чуковским. Позже Стенич ушел оттуда и стал работать в нескольких издательствах, целиком посвятив себя литературному переводу. Он быстро приобрел репутацию отличного переводчика с английского и немецкого языков. В середине 1920-х появились его переводы Р. Киплинга, Г. Честертона, У. Фолкнера, Дж. Джойса, Б. Брехта, Дж. Свифта, А. Конан-Дойла. Самым значительным его успехом считается перевод 3-х прозаических произведений американского писателя Джона Дос Пассоса: «42-я параллель», «1919-й», «Манхэттен». Два талантливых человека встретились в 1928 в Ленинграде.
Весной 1930 литератора по неизвестным причинам выслали в Архангельск, а спустя год арестовали. Возможно, это было связано с доносом о прочтении им антисоветских стихов на одной из частных вечеринок. Надо сказать, что Стенин очень часто вел себя весьма эпатажно, позволяя смелые высказывания о власти и вожде. «Предупреждения» в виде арестов не заставили литератора изменить эксцентричную манеру поведения. Он не перестал говорить, что думал, бояться саркастических выражений в адрес советской власти, рассказывать политические анекдоты.
У Стенича было немало известных друзей, но все-таки особое отношение у него было к О. Мандельштаму, которого он считал гениальным поэтом. Именно ему в мае 1937 Валентин помогал добыть денег на жизнь после возвращения семейства из Воронежской ссылки.
В ноябре 1937 Стенича арестовали. Существует нелицеприятное свидетельство поэта Н. Заболоцкого, что якобы заключенные говорили об эстете и снобе Стениче, нашедшем общий язык со следователем и подписывавшем любые показания. Но сохранилось и иное свидетельство, которому можно доверять. Русская поэтесса, мемуарист Е. М. Тагер, встретившись в Валентином в тюремном коридоре, услышала от него слова: «Пишу все на себя».
Последнего русского денди расстреляли в сентябре 1938. Через 17 лет после его смерти со Стенича были сняты все обвинения.