Георгий Данелия – советский кинорежиссер, который снял фильмы «Я шагаю по Москве», «Мимино», «Паспорт», «Кин-Дза-Дза», ставшие классикой советского кино. Почти во всех своих фильмах Данелия участвовал также как сценарист и актер эпизодических ролей. Также Георгий Николаевич в соавторстве написал сценарий к комедии «Джентльмены удачи». В новом тысячелетии режиссер попробовал себя в роли публициста и стал издавать автобиографические книги.

Цитаты Георгия Данелия

— Набоков писал, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями. А мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошел на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить… Мне повезло, я хочу встретить многих.


Нет такого человека, который не видел его фильмов, и наверное очень мало тех, кто их бы не любил. Один из них - "Паспорт" режиссер снимал в Израиле.

— Когда я снимал "Паспорт", снимать было совершенно невозможно, то, что мы его сняли - это чудо. На начало съемок у СССР с Израилем еще не было дипотношений, первый раз мы с Габриадзе ехали туда чуть ли не подпольно. Мы уже утвердили актеров, как вдруг выяснилось, что фильм прикрыли, чтоб не портить отношений с арабскими странами...


— Как-то в Ташкенте я смотрел по телевизору фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», дублированный на узбекский язык. Там Борман, когда вошел в кабинет к фюреру, выкинул вперед руку и воскликнул: «Салам алейкум, Гитлер-ага!»




— Гия, скажи, а о чем наш сценарий? Меня спрашивают, а я никак не могу сформулировать.
— И я не могу. Скажи, что заранее никогда не говоришь, о чем фильм, - это плохая примета. А когда фильм выйдет, критики напишут, а мы запомним.


— У меня два кота: кот Афоня и кот Шкет. Сейчас я это пишу, а они дрыхнут – один в кресле, другой на диване. Потому что они так хотят. А когда захотят, уйдут на кухню. Но только когда сами захотят, потому что котов невозможно заставить делать то, чего они не хотят. Так и я. Если мне неохота смотреть этот фильм, то никто, даже я сам, не может заставить меня его снимать.


— А как вы определяете, кто перед кем сколько раз должен «ку» делать?
— Ну, это на глаз…


Знаменитый эпизод из «Мимино» (1977), когда главный герой случайно звонит в Тель-Авив, режиссер, несмотря на давление цензуры, наотрез отказался вырезать из своей картины.

— Данелия, скажи честно, ты — еврей? Останется между нами. Слово.
— Да нет вроде.
— А чего тогда ты так держишься за этот Тель-Авив?
— Хорошая сцена, трогательная, смешная.
— Пойми, не то сейчас международное положение.
— А если так: на фестивале, для международного положения, покажем без этого разговора, а в прокат, для своих граждан, выпустим с ним.
— А говоришь, что не еврей.
— Ну хорошо, еврей я, еврей!


— Я любил, и меня любили. Я уходил, и от меня уходили. Это все, что я могу сказать о своей личной жизни.


— Жизнь — не сценарий, её не перепишешь. А жаль!