Видимо, он так и не смог начать новую жизнь. Пройдя Освенцим и Бухенвальд, чудом избежав смерти, потеряв всю свою семью, кроме брата и сестры, он так и не смог сделать шаг вперед, навсегда застряв в своем опустошенном прошлом.
Видимо, он так и не смог начать новую жизнь. Пройдя Освенцим и Бухенвальд, отшагав десятки километров в фашистском “Марше смерти” и чудом избежав смерти, потеряв всю свою семью, кроме брата и сестры, он так и не смог сделать шаг вперед, навсегда застряв в своем опустошенном прошлом, в своей опустошенной родине – польском городке Освенцим. Последний и единственный еврей, который вернулся сюда после Второй мировой и оставшийся на руинах своей прошлой жизни. Его жизнь навсегда разделилась на до и после…
До…
До войны, оккупации, концлагерей жизнь Шимона Клугера была счастливой.
Этот дом купил еще дед Шимона, Бернар Тайхман. Он занимался торговлей, продавал ткани в разных городах Польши и Германии. Магазинов у Бернара было много, и ему приходилось постоянно бывать в разъездах. Однако перебираться поближе к Германии, где торговых точек было даже больше, чем в Польше, семья не планировала. Им было очень комфортно в польском Освенциме.
До войны здесь образовалась очень большая еврейская община. Она не была однородна. В Освенциме жили и ортодоксальные евреи, и сионисты, и ассимилированные – те, кто принял христианство. В городе работало две синагоги. А всего еврейское население достигало 40% от общего числа жителей.
Они мирно сосуществовали с христианами, ни ссор, ни конфликтов. Дети учились либо в йешиве или школе Талмуда. Евреи владели в Освенциме двумя крупными заводами – кожевенным и ликероводочным, которые давали рабочие мечта тысячам людей, в том числе и полякам. Процветал мелкий бизнес.
Евреи заседали в местном городском совете, входили в структуру управления городом и вообще многие из них были уважаемыми людьми. Хотя и безработные среди евреев встречались. В общем, обычная жизнь. И такой мирной обычной жизнью евреи в Польше очень дорожили.
Так было, пока в 1939 году Польшу не оккупировали с одной стороны германские войска, с другой – СССР. Освенцим попал в зону оккупации немецкой армии.
После…
Ситуация в отношении евреев изменилась кардинально с первых же дней оккупации. Всего за месяц – с сентября по октябрь – немецкое командование провело 311 карательных операций на территории Польши. Были казнены не только поляки, являвшиеся представителями местных властей либо те, кто оказал сопротивление оккупантам, но и тысячи евреев. Достаточно сказать, что за все время войны Польша потеряла 21% своего населения, и большая часть – это были именно евреи.
Шимон наблюдал, как один за другим пустеют дома его соседей, покидая страну, как уезжают с родителями его друзья, эмигрируя в Венгрию, Румынию, Швецию.
Семья Клугеров была из тех, кто не спешил уезжать. Им так хотелось верить в то, что мирная, гармоничная и благополучная жизнь в Освенциме вот-вот вернется. И все будет по-прежнему. Им так не хотелось верить, что фашизм – это надолго, и что он убивает.
Когда Клугеры увидели, как немцы разоряют немецкое кладбище, а из надгробных плит выстилают дорогу к концентрационному лагерю, который только закончили возводить, бежать из страны было уже поздно.
Семью Шимона Клугера разделили, отправив по разным концентрационным лагерям.
Самому Шимону в это время исполнилось всего 15. Его братьям и сестрам – от одного до девяти лет. Они погибли в первые же дни оккупации, равно как и родители Шимона. Его же немцы вначале отправили в гетто города Бендзин, он пробыл там недолго, а потом его снова вернули в Освенцим, но не домой, а в концлагерь. Здесь он узнал о гибели родителей и большей части семьи.
Шимона сначала поместили в концлагерь Гросс-Розен, а потом – в Бухенвальд, где он и встретил освобождение.
После войны Красный Крест доставил Шимона в Швецию, где он проходил длительное лечение, реабилитацию, а потом даже решил попробовать начать новую жизнь там. Освоил профессии электрика и механика, поступил на работу, стал зарабатывать прилично настолько, что даже сумел купить себе небольшую квартирку. Однако душа его не знала покоя, что-то внутри было сломано, и восстановить себя ему никак не удавалось. И он решает вернуться туда, где ему было очень хорошо, и туда, где ему было очень плохо – в город своего детства Освенцим.
Выжившая в Холокост сестра вышла замуж и жила во Франкфурте-на-Майне. Один из его братьев, который также уцелел, жил рядом в Швеции. Они уговаривали Шимона не совершать ошибки. Они говорили, что невозможно быть счастливым там, где пролито столько крови его близких. Но Шимон, видимо, не искал там счастья. Он искал там что-то иное. И потому уехал.
В доме детства
Трехэтажный дом Клугеров пустовал. Он был в плохом состоянии, наверное оттого никому и не был нужен. В 1946-м в Освенцим вернулись всего 60 евреев, но к 50-м годам, когда туда приехал Шимон, уже не осталось никого.
Сразу после войны поляки устроили несколько еврейских погромов, выйдя на улицы под лозунгами “Доделаем то, что не сделал Гитлер”. Но на самом деле причиной акций была не ненависть к евреям как к таковым, а нежелание поляков возвращать награбленное имущество евреев, которое они присвоили во время Холокоста (фильм “Ида” очень хорошо это показываете на примере одной семьи).
После этого даже те немногие евреи, кто еще возвращался, оставили эту затею и стали искать себе новое место для жизни с чистого листа.
Так Шимон остался последним евреем Освенцима.
Он ни с кем не общался, не давал никаких интервью, а если и соглашался ответить на несколько вопросов о жизни в концлагере, то говорил о себе в третьем лице. Психика его была надломлена.
Вначале работники музея “Освенцим” пытались включить его в свою экскурсионную программу, но видя нежелание Шимона общаться, оставили и эту затею.
Единственно, что оживляло его сознание и возвращало ненадолго к жизни, это была синагога «Хевра Ломдей Мишнаёс», вплотную примыкающая к дому. Она была построена в 1918 году. Здесь учил Талмуду его отец. Это было святое место. Шимон стал хранителем этих руин.
Он всегда приходил сюда и зажигал свечи каждый шиббат. Даже когда здесь новые власти устроили склад ковров, даже когда позже синагога почти полостью разрушена.
Когда в 1998-м здание передали на баланс Аушвицкому еврейскому фонду в Нью-Йорке и здесь начался ремонт, Шимон воспрянул. Он присматривал за строителями, как будто лично он был куратором стройки.
Он не дожил до открытия синагоги всего трех месяцев. В июне 2000 года Шимона Клугера не стало. Он унес с собой и тайну своей жизни, и тайну своего возвращения.