Евреи, успевшие покинуть Польшу до завершения ее полной оккупации немецко-фашистскими войсками, пытались помогать своим попавшим в беду соплеменникам. При этом они применяли всяческие ухищрения, придумывая самые необычные ходы. Вот один из них.
Германские оккупационные власти старались не допускать конфликтов с другими странами. Хотя бы до тех пор, пока не начинали против них войну. И если по какой-нибудь причине в их руки попадали иностранные граждане, то старались отпускать их на родину. Воспользовавшись этим обстоятельством, евреи связывались с посольствами государств, нейтрально настроенных к гитлеровской Германии. Через их сотрудников доставались удостоверения личности данных стран, заполнялись соответствующим образом и пересылались в Польшу с вписанными именами реально существующих людей.
Немецким оккупационным чиновникам после получения таких паспортов ничего другого не оставалось, как отпускать указанных в документах людей, которые покидали страну, выезжая в нейтральное государство. Оттуда они перебирались кто куда, но чаще всего – в Палестину или Америку. Такая оригинальная комбинация, естественно, стоила дорого, но евреи обоих американских континентов и Палестины не скупились на пожертвования, для спасения хотя бы немногих своих соплеменников.
Одна из таких операций под условным названием «парагвайский паспорт» была организована в Швейцарии. Ее случайным автором стал Эли Стаубух – швейцарский гражданин, у которого в Польше находилась невеста Гута Эзенцвейг. В 1941 году он сумел приобрести чистый бланк парагвайского паспорта, правильно его заполнил и отправил в Польшу. Немцам ничего не оставалось делать, как отпустить восвояси отправленную в Варшавское гетто «парагвайскую» гражданку.
Неожиданно полезную идею подхватил Абрахам Зильберштейн, бывший польский адвокат, по воле случая оказавшийся в Швейцарии накануне войны. Как только в Польше начались боевые действия, он подал прошение в миграционную службу Швейцарии о предоставлении ему политического убежища. Едва только оно было ему предоставлено, Абрахам развил бурную деятельность по оказанию помощи польским евреям. При содействии Всемирного еврейского союза он основал Комитет помощи евреям – жертвам войны.
Видимой частью работы новой организации была отправка евреям Польши продовольственных посылок, которых до лета 1942 было отправлено свыше 100000 штук. Общий вес их составил около 50 тонн. Но летом того же года Зильберштейн внезапно ушел из Комитета, и это было неспроста. Вскоре за ним пришли из полиции, правда, совершенно по другому поводу. Оказывается, он был одним из главных действующих лиц, «проворачивавших» оригинальную операцию по освобождению евреев из Варшавского гетто.
Абрахам Зильберштейн по всему миру скупал бланка порагвайских паспортов и переправлял их в Швейцарию. Там за дело бралась польская миссия, до войны гордо именовавшаяся посольством, но после разгрома Польши утратившая данный статус. Ее сотрудники Юлиус Кюль и Константин Рокицкий вышли на одного из бернских нотариусов, некоего Рудольфа Хюгли, очень удачно оказавшегося Почетным консулом Парагвая в Швейцарии, да к тому же, испытывавшего нужду в финансовых средствах. Этот фактор оказался решающим. Польские дипломаты договорились с Хюгли о взаимодействии. Почетному консулу предоставлялись бланки документов с фотографиями и именами польских евреев, а тот ставил на них соответствующие печати. Готовые паспорта отправлялись в польскую миссию, а вместо них печатались заверенные нотариусом копии, которые и отсылались в оккупированную Польшу. По этим документам указанные в них люди из Варшавского или Краковского гетто перебирались в Швейцарию.
Какое-то время немцы исправно освобождали узников, но когда паспортов Парагвая стало слишком много, они решили перепроверить информацию. В Швейцарию был послан запрос, согласно которого местные власти начали расследование. Вот тут-то и вскрылась вся подноготная процесса получения документов. Абрахам Зильберштейн вместе со своей невестой Фанни Хирш был немедленно арестован, а ниточка от них потянулась дальше. Полицейские разыскали и Рудольфа Хюгли, и польских дипломатов, курирующих весь паспортизацию польских евреев.
Отрабатывая хорошие отношения с Германией, швейцарцы арестовали Зильберштейна и его подругу Хирш, но с остальными фигурантами дела вышла осечка. И у польских дипломатов, и у почетного «парагвайца» был дипломатический иммунитет. С последним разобрались относительно быстро: в Парагвай ушла дипломатическая записка о действиях Хюгли, и он лишился своего статуса. Но относительно польских дипломатов вышла осечка, потому что ответственный польский чиновник на предложение уволить Юлиуса Кюля ответил категорическим отказом.
Действиями швейцарской полиции удалось пресечь данный канал поставки поддельных паспортов в Германию. Что касается основных фигурантов дела, то о Хюгли, как известно, лишился статуса Почетного консула. Зильберштейна и Хирш вскоре пришлось освободить под подписку о невыезде с условием ежедневного отмечания в полицейском участке. Им обоим удалось инкриминировать подделку 200-300 паспортов, хотя подозрение было на целых 4000. Юлиус Кюль доработал в посольстве до конца войны, а после ее окончания переехал с семьей в Канаду. Но главным результатом всей операции «парагвайский паспорт» стало спасение от практически неминуемой гибели четырех сотен жизней польских евреев.