70 летию Великой Победы, моему деду-рождённому
в США, и погибшему в 1942 г. в Севастополе,
всем участникам сделавших эту Победу реальностью -
ПОСВЯЩЯЕТСЯ...

...Шел 1989 год. Еще был Великий Советский Союз, ничего не предвещало Беды, но eвреи тонкой струйкой потянулись из России.

Из нескольких сотен, этот поток превратился в бурлящую реку из десяток, сотен тысяч людей. От Талина до Хабаровска молодые и старые, больные и здоровые они покидали СССР. Были среди них рабочие и директора, прапорщики и полковники, проститутки и подпольные миллионеры, музыканты и артисты - ВСЕ.

Их спрашивали:

— Зачем и куда вы едете? Вы там никому не нужны, а здесь у вас есть все - дома, машины, квартиры, дачи, хорошая работа, деньги, - ВСЕ.

Они не могли ответить.

Они любили эту страну, строили ее, защищали, создавали атомное оружие, сочиняли стихи и песни, снимали фильмы, но их ЧТО-ТО выталкивало.

Евpеи не могли это объяснить, и придумали - “ради детей”
— Каких детей? — спрашивали, у вас их нет.
— Будут — отвечали они.
— Каких детей? Вам же за 50.
— Усыновим...
— Каких детей? У вас уже взрослые внуки.
— Вот ради их и едем...

Многие радовались - освобождаются рабочие места, квартиры, падают цены на дома и машины, и только литовцы осторожно наблюдали за этим исходом. Они долго жили с еврeями - веками. И у них была пословица — “Если eвpеи уезжают - жди беды”. Но евpeи уезжают, время проходит, ничего не меняется. Может поговорка не сработала и пронесет?

НЕ ПРОНЕСЛО…

Армения и Азербайджан, Грузия и Абхазия, Молдавия и Чечня, Украина и Крым - все это будет потом. Когда это случится они будут далеко: в Израиле и Америке, Германии и Швейцарии, Австралии и Новой Зеландии с болью, тоской и горечью наблюдать за агонией распада Могучей Империи, их бывшей родины - Советским Союзом.

Все могучие страны и великие Империи избавляющиеся от своих eвpeев неминуемо приходили в упадок и разрушались, а туда куда они приходили - развивались и процветали.

Это будет потом, а пока евреи с двумя чемоданами, $100 на человека, заплатив около 1000 рублей за гражданство, оставляя могилы предков покидали СССР.

Ройзман Семен Яковлевич - раввин русскоговорящей синагоги в Вест Голливуде Лос-Анджелеса был сильно озабочен. Уже более чем полгода длится эмиграция советских eвреев, в Лос-Анджелес приехало более 10 тысяч человек, селятся рядом, а в синагогу не идут.

Нет, днем они приходят, решают свои бытовые вопросы, но на утренних и вечерних молитвах их нет.

Правда приходило несколько человек. Один после молитвы долго кланялся и благодарил ребе за то что он назвал его русским. Ребе пытался объяснить что в этом ничего особенного нет. Всех приезжающих в Америку с СССР - евpеев, армян, грузин, узбеков называют русскими. Но тот продолжал благодарить. Если раньше он сомневался, то ребе его убедил что Америка правильная страна и то место где надо жить. Всю жизнь он прожил в России и мечтал быть русским. Что только не делал, даже принял фамилию жены - Каминский, но…

Когда дедушка про это узнал, то умер на 3 дня позже.

— Почему на 3 дня? — удивился ребе.

Вот-вот, бабушка мне сказала то же самое. Он должен был умереть сразу, но почему-то протянул еще 3 дня.

Потом я дал взятку одному чиновнику. Тот деньги взял, но случайно в бане увидев мое обрезанное хозяйство, сказал что надо доплатить, и назвал астрономическую сумму, наверное позавидовал…

Новый русский в синагоге больше не появлялся, но его видели в церкви - там давали “котлеты по киевски”. В общем ребе понял что он попал в проблему, но в какую - это он не представлял.

Что-бы что то изменить, Семен Яковлевич решил сделать еврeям предложение от которого те не смогут отказаться - бесплатное обрезание.

Потянулась тоненькая ниточка.

Eвpеи с размахом праздновали это СОБЫТИЕ, фотографировались с Торой, но ставший на ноги в синагоге не появлялись.

Ребе был в отчаяние.

В ЦК ему сказали , что есть только один выход - надо ехать в Нью-Йорк к Любавичскому Ребе - это святой, высокообразованный человек, и только он своими молитвами и знаниями сможет помочь.

Главный Ребе слушал Семена Яковлевича с закрытыми глазами. Казалось что он спит, но после 3 минутной паузы, тихим грудным голосом произнес:

— У тебя особая миссия, и я уверен что ты с ней справишься. В настоящее время у нас в Америке сложилась нехорошая ситуация - стало уменьшаться евpeйское население. Нет, количество людей не уменьшилось, наоборот, даже растет, но в синагоги приходят все меньше и меньше eвpeев.

Много смешанных браков, а некоторые просто уходят от религии. Это очень опасно, ведь евреи - это не национальность, это вероисповедание. Может быть русские eвреи принесут свежий поток в нашу религию.

Помолчав немного он продолжил:

— Россия - это особая, многострадальная страна. Кто хоть раз там побывал - влюбляются в нее и многие хотят там остаться. У меня были знакомые ездившие в 30-х годах помогать строить СССР, и только Сталинские репрессии заставили их вернуться.

Сейчас Сталина нет, но сотни тысяч евpеев уезжают, хотя я уверен, что они любят эту страну. Постарайся их понять, открой их душу, и они пойдут за тобой. У тебя будет самый большой приход в Лос-Анджелесе.

Ребе закрыл глаза. Он был в возрасте и ему тяжело было говорить. Молодой хасид показал знаком что разговор закончен, и Семен Яковлевич направился к выходу. Он решил начать с литературы. В Бруклине купил Толстого, Достоевского, Гоголя, и буклет с картинами Шагала.

В самолете рассматривая картинки ничего не понял. Летающие еврeи не вызывали у него никакого воображения, что нельзя было сказать о пышногрудых дамах, напоминающих о тех же пропорциях его жены.

Последующие несколько дней Семен Яковлевич читал русские книги. Там тоже ничего не нашел о eвpеях. Правда у Гоголя в “Тарас Бульба” был какой-то ж*д, но он не разобрался что он там делал, и к настоящим евpeям не имел никакого отношения. Этот путь привел в тупик.

Ребе не сдавался. Он решил в натуре разобраться, чем занимаются эти люди в Пламмер парке, тем более что тот находился напротив его синагоги. Но ничего особенного не увидел. В парке собирались в основном пожилые, семьями, от 60 до 80 лет.



Где-то в 10 утра они приходили - женщины занимались внуками, а мужчины играли в домино, карты, исподтишка выпивали и громко ругались на непонятном языке.

Все решил один случай...

В этот день в парк привезли бесплатный обед для бездомных и просто голодных. Это была довольно - таки хорошая еда в одноразовой посуде, рядом в пластиковых бочках со льдом плавали баночки Кока - Колы, - в ящиках фрукты.

Молодой чернокожий парень с улыбкой быстро радовал порции, не спрашивая ни имени ни документов. И тут появился пожилой русский, - это было видно по одеже, а по его растерянности - что недавно приехал. Он взял порцию еды, в стороне съел и подошел еще. Съев вторую порцию, он стал набирать пластиковый пакет баночками с Кокой и фруктами.

Парень с той же улыбкой спросил - для чего ему столько? Если он все это скушает, ему может быть плохо. Мужчина сказал что не понимает по английски. Подошла переводчица - молодая девушка в очках. Это для жены и внуков - сказал он ей. Она приболела и не может прийти в парк. Парень ответил, что эту еду можно кушать только в парке, - домой брать нельзя.

Мужчина выложил все обратно, и медленно сутулясь побрел к выходу. Eвpeи прекратили шуметь, издали наблюдая что будет дальше. Парень на ухо сказал что-то девушке, та собрала два пакета - один с Кокой, другой с фруктами, догнала мужчину и вручила ему. Извинилась, пожелала жене выздоровления, и что-бы в следующий раз они пришли все вместе.

Мужчина выглядел растерянным. С двумя пакетами, сделав еще несколько шагов, он остановился и заплакал. Плечи его вздрагивали, а слезы текли по щекам. Он плакал потому, что всю жизнь в родной стране его только обманывали и забирали, а здесь, чужие люди в другой стране дают ему еду даже не спрашивая как его зовут…

В этот день евреи почему-то больше не ругались, собрав вещи они ушли домой раньше. Семен Яковлевич видел всё это, и ему пришла идея... На следующий день в парке были объявления, что после утренней и вечерней молитвы будут горячие обеды (вечером спиртное). И… люди пошли. Сначала не много, несколько человек, потом всё больше и больше.

Ребе думал что они из-за еды, потом понял что нет, им надо было общение, быть всем вместе, и постоянно что-то обсуждать. После спиртного они становились более разговорчивыми, переходили на какой-то жаргон, который ребе не понимал, но при виде его - умолкали.

Однажды после вечерней молитвы, стараясь наладить контакт, Семен Яковлевич спросил, есть ли у них какие-либо вопросы по теме? После небольшой паузы, поднялся невысокий, коренастый с короткой стрижкой Моня. В парке его знали все.

Его руки и грудь были в наколках. На груди слева был выколот Сталин, справа - Ленин. На руках внутри - рыба, снаружи - восходящее солнце. Это не мешало ему быть одним из самых уважаемых и религиозных в общине - он соблюдал Шабат.

Ходили слухи что он маёр, полковой разведчик, перед взятием Кенингсберга в невероятных условиях взял “языка” - немецкого полковника, чьи сведения сохранили жизнь сотням наших солдат при наступлении. Был представлен к званию Героя, но увидев как пьяный офицер пытается изнасиловать 15-летнию немку и избив его был разжалован и отправлен в штрафбат. К собственному удивлению он выжил и после этого стал относиться к Богу с большим уважением, что не помешало сидеть еще два раза при Хрущеве и Брежневе, в основном он дрался за слово “ж*д”.

— Ребе, начал Моня, мы стараемся соблюдать традиции, но как можно молиться, если мы не знаем что обозначает слово ХАСИД, почему верующие eвреи разделились, ведь Бог один, а их так мало?

— Хороший вопрос, — Семен Яковлевич снял очки и потер переносицу.
— Не скрою, я ждал и был к нему готов.

— ...Это было давно, очень давно, — начал свой рассказ ребе, — более 500 лет назад. Евpеи уходили из Испании. Это был второй большой исход после Египта. Но если с Египта еврeи уходили по желанию, то с Испании их выгоняли под угрозой смерти. Король под войну одолжил у eвpеев деньги и, не желая их возвращать, так решил с ними расправиться. Правда было одно исключение, - те кто перейдут в христианство могут остаться. Некоторые остались. Приходили в церковь, но иногда старались соблюдать старые традиции. За это инквизиция их ловила и сжигала на кострах.

Основная масса евpeев это не видела, она была за пределами Испании. С небольшим пожитком, деньгами умещающимися на ладони они двигались в направлении Восточной Европы. Они не знали куда идут, что их ждет, и на совете старейших, по совету купцов решили разделиться - одна часть в Персию (настоящие Ирак и Иран) другая в Германские земли. Веря в единного Бога, прощаясь и плача они расставались на всегда, зная что никогда в жизни не увидят друг друга. Но это было правильное решение, - разделившись надвое шанс выжить увеличивался вдвое, считать eврeи умели.

К счастью и там, и там их приняли хорошо.

Персы, воевавшие с Испанией, были рады такому подарку от врага. Пришло много толковых людей - врачей и предпринимателей, а немцы, строившее в это время новые города, были рады притоку рабочей силы. Правда eвpeи были ограничены в правах, но всегда могли соблюдать свою религию.

В результате Испания из богатейшей процветающей страны превратилась в провинциальное государство, а Германия и Персия стали стремительно развиваться.

Время шло. Рождались и умирали короли, менялись названия стран, только евреи были на своем месте. Так они оказались на территории Речи Посполитой - Польско / Литовского государства, простирающегося от Балтийского до Черного моря. В Литве они жили довольно таки не плохо. Каунас, бывшую столицу Литвы, даже называли северным Иерусалимом. На юге было чуть хуже, но жить можно было.

Проблемы начались после восстания Богдана Хмельницкого. Чтоб напугать поляков, он стал убивать eвреев самым изуверским способом: забрасывал колодцы детьми, снимал кожу с живых людей, спаривал животы беременным, и т.д.

Поляки не обращая на это внимание, по-прежнему били украинцев, но евpеев не спасали, те молча терпели. Тогда он решил полностью сломать еврeйский народ, уничтожив их религию.

В то время eвpеи молились только в синагогах, и этот бандит стал жечь Торы, в синагогах устраивал отхожие места и конюшни. Над выжившими евpeями опустилась одна черная ночь. Молиться они не могли, а это была единственная надежда на лучшее будущее если не для них, то хоть для детей и внуков.

От крови слез и горя эта земля стала проклятая. Бог от нее отвернулся, но вспомнил о eврeях.
В небольшом местечке Любавичи, на границе Украины и Белоруссии, ребе, собрав молодых ребят, дал наказ разойтись по всем поселениям где есть eвpeи и сказать, что любить Бога и молиться не обязательно в синагоге. Можно имея ЕГО в душе, и соблюдая основные заповеди, повернувшись в сторону Иерусалима молиться дома.

Эта молва быстро разошлась. Евреи ожили и сохранились. Так появились первые Хасиды. Это решение было своевременным и очень правильным, оно помогло выжить eвреям на протяжении многих сотен лет. Правда литовская верующая верхушка восприняла это негативно. У них небыло войны. Они богатые и красивые позволить молится дома не могли. Ведь тогда люди перестанут приносить 10% дохода в синагогу, а это резко ухудшит их жизненный уровень.

В высших эшелонах власти было принято решение не принимать идею Хасидов, - так они и раскололись. В то время литовских было больше, сейчас в десятки тысяч меньше, жизнь поставила все на свои места.

Зал слушал затаив дыхание, многие эту историю слышали в первый раз.

Семен Яковлевич видя это продолжал:

— Практически уничтожив евpеев Украина так и не образовала свое государство, а Польша из большой страны, имея сильную армию, которая иногда заходила в Москву, превратилась в пяточек согнутый Россией. Так большая часть земель Речи Посполитой вместе с еврeями перешла Российской Империи.

Первые цари eвpеев не замечали. Те жили в черте оседлости - маленьких местечках: работали, платили налоги, не шумели, не воровали и слава Богу никто не лез в их религию, а это самое главное. Евpeйское население стало разрастаться. Время шло, вроде бы все налаживалось. Уже давно открыли Америку, но eврeев это не волновало, - в Бердичеве у них была своя Аргентина.

Все было хорошо, но Николай II почему то не взлюбил eвpeев. Что они ему сделали один Бог знает, денег не воровали, в коррупции не участвовали, в армии служили, - что еще надо, но…

С 1895 до 1905 года сотни казаков в черной форме, при поддержке местных бандитов и воров, без каких либо причин, по всей Украине и Молдавии стали устраивать кошмарные кровавые погромы. Царь знал об этом. Его просили, умоляли остановить этот беспридел. Он мог, но не хотел. Не царское это дело заниматься какими то ж*дами…

Даже Гриша Распутин предупреждал о возможных наказаниях за невинно пролитую кровь, но тот лишь отмахивался,- пусть казаки порезвятся, застоялись что то намедни. Если бы он знал чем все это закончится…

Нельзя в соломенной хате играть со спичками.

Великая Российская Империя, которую не могли завоевать Татаро-Монголы, Поляки, Шведы, Французы на деле оказалась соломенным домиком, сгоревшим от спички погромов, брошенной слабым царем Николаем-II.

Евреи не знали что делать. Организовывали отряды самообороны, но казаки шли туда где их небыло, и все продолжалось. И тогда часть Хасидов уехало в Америку, но еще большая часть осталась. Оставались вдовы, сироты, разбитые семьи, старики.

И может быть тогда, из тех сирот, случайно оставшихся в живых, на глазах которых насиловали их матерей, сестер, убивали отцов и братьев, выросли мужчины, не боявшиеся в этой жизни никого и ничего.

У них, как у вас говорят, поехала крыша, - они пошли в революцию.

РЕВОЛЮЦИОНЕР - многие eвреи даже не могли выговорить это слово. В приличных домах оно было непристойным, но они пошли. Почему? Только у евpеев национальность дается по матери.

Изнасилованная, без мужа, убитого казаками, она рожала ребенка. Чей это сын? Русского, татарина, украинца? Это был сын Ее и Еврeйского народа.

Но гены… С одной стороны воинствущие, с другой - образованные, с тысячелетней историей. Они давали свои плоды. Может быть именно из таких пра-правнуков "Богданов Хмельницких", и сыновей донских казаков получились пламенные революционеры, принесшие столько горя России.

Зло порождает зло...

Они вошли в этот хаос, бардак, и беспридел без спроса, открыв ногой не запертую дверь. На ходу учась, забыв Бога, и поменяв его заповедь “НЕ УБЕЙ” на воровскую, “НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, и НЕ ПРОСИ”.

ЛЕНИН (Бланк) - не верил в невозможность революции в России, и сотворил ее.

СВЕРДЛОВ (Мовшевич) - не побоялся подписать расстрельный приказ.

ТРОЦКИЙ (Бронштейн) - не прося ни у кого помощи, из ничего собрал Красную Армию, разбившую самую крепкую и профессиональную армию Европы - Белую Гвардию.

Нет eвpеи не мстили, им вообще не свойственна мстительность, есть дела поважнее. Они вошли в этот шабаш жизни без размышлений, с размахом, по евpeйски но без Бога, а без Бога, - это были уже не eврeи. Чем все это закончилось вы знаете сами.

Семен Яковлевич снял очки и сел. Он никогда столько много и эмоционально не говорил. Зал молчал пережевывая услышанное.

Тишину нарушил опять Моня.

— Я доволен что мы относимся именно к Хасидам, жаль что нас не было в ту пору.

Люди одобрительно зашумели, стали наливать и подымать тост за правильную религию. Процес интеграции предсказанный Рабаем из Нью-Йорка, как говорил Горбачев, пошел...

Проблема как всегда возникла неожиданно и не откуда.



Так вот, в синагогу вбежала раскрасневшаяся и запыхавшаяся Дорочка, - она готовила еду для прихода.

— Ребе, ребе, началось…
— Что началось?
— Война, русские воюют с... Он не услышал окончания, ему стало плохо. Взяв себя в руку, собравшись с силами он последовал за ней на кухню.

Какие русские? С кем воюют?

— Наши, в парке с этими придурками гномами или как их там. Вы как наш комиссар должны быть с народом. Она схватила что то со стола, и с криком “я иду им помогать” убежала.

Семен Яковлевич схватился за сердце. Придя в себя он судорожно стал пересчитывать ножи. Сбился, стал считать снова. Ножи были на месте, их было всего два - большой и маленький.

Со словами “эти сумасшедшие русские” ребе стал надевать сюртук, но eвpeи пришли к нему сами. В синагогу зашло человек 10, не больше. Семен Яковлевич показал рукой чтобы они присаживались, и направился к себе в кабинет, - там звенел телефон.

На проводе был Мэр Вест Голливуда.

— Ты знаешь что случилось? — без приветствия начал он.

— Еще нет, схитрил ребе, а шо?

— Что ты шокаеш, кто тебя этому научил? и почему постоянно отвечаешь вопросом на вопрос?

— Я же еврей, улыбнулся ребе, мне можно.



Возникла пауза - Мэр принимал успокаивающие таблетки, и еще пару минут приходил в себя.

— Вы меня ставите в тупик. Я не могу принять радикальх мер. С одной стороны Они, - их много и у них деньги, с другой Вы - у вас деньги и их много. Придумай что-нибудь.

— Окей, но мне нужна будет твоя помощь.

В трубке раздались короткие гудки. Ребе вернулся в зал. Он был переполнен, некоторые стояли. Пришли даже те кто раньше не проходил.

Это были только мужчины, на улице их ждали женщины. Русские услышав о происходящем стали подтягивать резервы. Стоял шум и гам как в переполненном улее. Семен Яковлевич поднял руку - зал стих.

— Вы их никогда не победите, начал он. Во первых их больше, а во вторых это просто НЕВОЗМОЖНО...

В зале наступила угнетающая тишина. Поднялся рыжий Беня по кличке “Снайпер”. Раздались шорохи и возгласы, - пусть говорит, сегодня ему есть что сказать.

Во время войны он был настоящим снайпером, уничтожив более 118 фашистских солдат и офицеров. Был представлен к боевым наградам. Однажды на передовой, охотясь за противником, его ранил немецкий снайпер. Истекая кровью он не вернулся в часть, а его полк через день пошел в наступление, отправив родным извещение о смерти.

Нашла и выходила Беню местная крестьянка Галя.

Ей было всего 16 лет, но она дотащила его до полуразрушенного дома, сама голодая отдовала ему самое необходимое. В свою часть Беня уже не попал. Закончив войну в Праге, он вернулся в это село, забрал Галю и уехал к себе в Житомир.

Это был самый счастливый день для его матери и систер вернувшихся с эвакуации. Галю они приняли очень хорошо, отдавая теперь ей самое вкусное.

При выезде в военкомате Беню нашли невыданные ранее награды: орден Красного Знамени, и медаль “За Боевые Заслуги”. Имея много наград, именно эти были ему более дороги, и он их носил постоянно, не снимая со своего пиджака.

Теперь он здесь, в Лос Анджелесе, со своей любимой Галей, и двумя взрослыми сыновьями на которых часто засматриваются женщины.

— Ребе, — немного заикаясь начал Беня, — вы нас пугаете, вы плохо знаете своих людей. Мы воевали и опустили в землю еще тех пи...в. Посмотрите - где эти красивые мальчики в эсесовской форме и где мы… А как мы воевали - это другая история. У нас около 170 официально eвреев Героев Советского Союза, из них несколько дважды. По количеству мы на 5 месте после татар, а если в процентном отношении к населению, то еще выше - это на счет победы. А на счет невозможного, то если учесть что бывшие коммунисты, директора заводов, политработники и члены профсоюзов стали верующими Хасидами, - то в этой жизни все возможно.

Зал одобрительно зашумел.

Когда все разошлись, к ребе подошел Аркадий Борисович. Это был неофициальный лидер русской общины. У него был поврежден правый глаз и шрам проходил через всю щеку, что делало его на вид очень суровым.

— Не обижайся на ребят, обратился он к ребе. Они прошли очень тяжелый жизненый путь. Их душа как глина на солнце - превратилась в камень, но это все таки глина, и ее можно размягчить.

— У меня есть идея, — продолжал Аркадий. — Скоро 9 мая, для нас это большой праздник. Договорись с Мэром чтобы нам разрешили провести небольшой парад по Санта Монике, и я думаю мы урегулируем этот вопрос.

— Это невозможно, замахал руками ребе. Надо перекрыть движение как минимум на 3 часа, а это одна из центральных улиц. Мэр на это никогда не пойдет.

Аркадий улыбнулся, ты же слышал, у нас нет ничего невозможного. Хочешь мира - готовься к войне.

Ребе ничего не понял, но когда Аркадий ушел - сразу же позвонил Меру. Через несколько минут вопрос был решен. Вест Голливуд видел многое, но такого еще не было никогда.

Ровно в 10 с Пламмер парка двинулась церемония. Впереди шел небольшой духовой оркестр, состоящий из школьников старших классов. Они играли марш “Прощание славянки”, а за ними двигалась колонна ветеранов.

Первые 50 были все в военной форме. Их грудь укрошало огромное количество боевых наград - орденов и медалей. Но главное их лица. Они были суровы и горды. Горды за то что они здесьв Америке, все вместе, не сломлены, имеют почет и уважение не меньше чем в России.

Еще вчера больные, хромавшие, они шли одной массой в шеренге из 5 человек будто вылеты из стали, как и раньше готовые принять любой бой. В первой пятерке в середине шел Аркадий. У него на кителе выделялись 3 ордена Славы - 1, 2, и 3 степени, приравненные к Герою СССР.



Когда первая колонна поравнялась, его заметили и рукой пригласили в строй. Ребе отмахнулся, но кто-то вытолкнул его из толпы. Он попал в середину, и не понимая как, но чувствуя что колонна перестраивается оказался в первой шеренге рядом с Аркадием.

Аркадий увидев его уступил свое место. Так он оказался впереди, в центре, между Аркадием и Моней.

Семен Яковлевич никогда не маршировал, но здесь в колонне он шел как все, твердо держа ногу.

Может ему показалось, но идя плечом к плечу с этими воинами он вдруг почувствовал как они шли в атаку, рядом погибали их товарищи, как они раненые падали сраженные пулей.

Конечно, можно на пряжке ремня написать “С нами Бог”, и быть закопанным без креста где то под Смоленском, а можно пройти всю войну, репресии, дожить до старости и маршировать в Лос Анджелесе с ребе во главе. Как говорили у нас в Коростене - это две большие разницы и обсуждению не подлежат.

Колонна сделала круг, и вернулась в Пламмер парк. В парке наскоро была построена трибуна и накрыты столы.

Первым поднялся Мэр. Он сказал как улучшился город за время его пребывания на посту, что он доволен русской эмиграцией, ветеранами и особенно их детьми, которые работая вносят большой вклад в развитие Лос Анжелеса.

Потом на трибуну поднялся ребе.

Подождав пока все стихнут, он тихо начал говорить:

— Я никогда не был более серьезен чем сегодня. Я знаю историю евpейского народа, и приблизительно знаю откуда еврeи пришли. Но мы все время в движении и куда идем знает один только Бог.

И если раньше я сомневался, то теперь твердо уверен что с такими людьми как вы мы прийдем в это место. Ребе откашлялся, махнул рукой, ему тяжело было говорить.

На трибуну поднялся Аркадий. Он выразил благодарность Мэру и рабаю за организованный парад, а на счет проблемы, то пусть приходят в парк. В конце концов мы к ним приехали, а не они к нам. Но при условии, что будут нормально одеты, не позволять себе вольностей, и снимут дурацкие плакаты целующихся мальчиков в плавках.

Обрадованный Мэр, вытерев пот с лица, пожал Аркадию руку, радуясь что все так закончилось. Он и сам думал это изменить, но как то руки не доходили.
Всех пригласили к столу.

Бабушки с удовольствием сажали возле себя молодых, накаченных, симпатичных парней, на ломанном английском объясняя чем отличается штрудель от кигеля, и по секрету как женщина женщине обещали поделиться рецептом.

Это был единственный момент в их продолжительной семейной жизни, когда они сидели возле посторонних "мужчин", и их горячие eвpейские мужья не ревновали.

Праздник удался.

Прошло время. В центре Пламмер парка открыли мемориал посвященный евpeям - участникам и жертвам воины, верующие eврeи перешли в новую, более крупную и современную синагогу (но и там в праздники не хватает мест), с улиц убрали плакаты с обнимающимися мальчиками, каждый год 9 мая проходит парад Победы.

К сожалению ветеранов становится все меньше. Теперь к Русским присоединяются Американские ветераны, и кажется что эта масса героев никогда не уменьшится. Правда у русских врачей в этот день падает бизнес, - 9 мая ветераны не болеют...

P.S. Одного ребе спросили:

— Почему когда eвpeев мало, они дружные, доброжелательные, щедрые, много создают и творят, а когда их много - воюют между собой, ругаются, создают десятки ненужных партий, и не могут прийти к единому мнению?

Подумав ребе ответил:

— Мы как удобрение. Если его мало - все вокруг растет, цветет и пахнет, а если его много, то это… большая куча навоза. Все рассмеялись. Мы одна из немногих наций которая умеет смеяться над собой, и иногда в самых невероятных условиях. Это делает нас сильнее. Не всегда у евреев был хлеб на столе, а хороший смех, как мы знаем, заменяет стакан Вологодской сметаны.

Орфография и пунктуация автора сохранены.