Стихотворение, которое дарит надежду
Изображение:
архив
Чулочки» я не спал всю ночь и всё думал о той девочке и том солдате.
Через несколько дней та очень грустная история получила продолжение.
Прошла уж целая неделя,
Когда дал очередь спеша,
Тот день, 10 апреля,
Осталось в памяти всегда.
Не может он не спать не есть,
Закрыв глаза он видит кроху,
Как низко опустилась честь,
Проклятья посылает Б-гу.
Как гром с небес он слышит это,
Не может он режим принять,
Сойдет с ума он в это лето.
- "Чулочки, дядя, тоже снять?"
Пошел к начальнику штабному,
И описал тот страшный миг,
Что нужно было по-другому...
Раздался офицера крик:
- "Да как ты смеешь - ты солдат,
Не должен думать о евреях,
Они тебя благодарят,
Ты убивай их не жалея!"
И понял тот солдат всё сразу,
Что этот мир давно гнилой,
И надо вырезать заразу,
Снимая самый верхний слой.
Достал свой пистолет и пах,
Штабной упал, и стало тихо,
Еще раз пах, еще раз пах,
Еще друх офицеров лихо.
За жизнь евреев он сражался,
И растреллял весь верхний слой,
Он не на миг не колебался,
Не говорил себе "Постой"!
Устоил что-то вроде бунта,
Но сильно ранили его,
Лежа, полез в карман как-будто,
Достал посмертное письмо.
"Спасибо девочка в чулочках,
Я умираю за тебя,
Теперь моя ты словно дочка.
Прости меня, прости меня..."
Прочитав стихотворение татарского поэта Мусы Джалиля «Через несколько дней та очень грустная история получила продолжение.
Прошла уж целая неделя,
Когда дал очередь спеша,
Тот день, 10 апреля,
Осталось в памяти всегда.
Не может он не спать не есть,
Закрыв глаза он видит кроху,
Как низко опустилась честь,
Проклятья посылает Б-гу.
Как гром с небес он слышит это,
Не может он режим принять,
Сойдет с ума он в это лето.
- "Чулочки, дядя, тоже снять?"
Пошел к начальнику штабному,
И описал тот страшный миг,
Что нужно было по-другому...
Раздался офицера крик:
- "Да как ты смеешь - ты солдат,
Не должен думать о евреях,
Они тебя благодарят,
Ты убивай их не жалея!"
И понял тот солдат всё сразу,
Что этот мир давно гнилой,
И надо вырезать заразу,
Снимая самый верхний слой.
Достал свой пистолет и пах,
Штабной упал, и стало тихо,
Еще раз пах, еще раз пах,
Еще друх офицеров лихо.
За жизнь евреев он сражался,
И растреллял весь верхний слой,
Он не на миг не колебался,
Не говорил себе "Постой"!
Устоил что-то вроде бунта,
Но сильно ранили его,
Лежа, полез в карман как-будто,
Достал посмертное письмо.
"Спасибо девочка в чулочках,
Я умираю за тебя,
Теперь моя ты словно дочка.
Прости меня, прости меня..."
Приглашаем в наш телеграм: Мой Израиль.
Автор:
Павел Замир, для IsraLove
|
|