Люди, мало связанные с тематикой российского казачества, пребывают в уверенности, что казаками могли быть представители исключительно русской национальности и только православного вероисповедания. Однако история показывает, что этот постулат не всегда верен. Конечно, православия для них никто не отменял, хотя впоследствии и появились некоторые исключения, но стать казаком мог человек практически любой национальности, в том числе и еврейской.

В качестве примера можно привести ситуацию с Кубанским казачеством, ведущим свои корни еще от Запорожской сечи. Среди запорожцев нередко встречались выходцы из неправославных групп населения – поляков, татар, евреев. Многие из них благодаря высокому образовательному цензу могли подняться довольно высоко по служебной иерархической лестнице, поэтому их имена и остались в истории Запорожского казачества

Ситуация несколько изменилась в период правления Екатерины Великой. Князь Г.А.Потемкин, назначенный куратором над Запорожским казачеством, начал создавать из представителей некоренной нации целые казачьи подразделения. Одним из них стал Израилевский конный полк. Уже название говорит, что он был сформирован из евреев. Правда, этот полк просуществовал всего 2 года, после чего был распущен.

Впоследствии Запорожское казачество прошло период роспуска и переформатирований, после чего трансформировалось в Кубанское казачье войско. А вместе с казаками на Кавказ проникли и евреи-ашкеназы, дополнивших собой немногочисленную прослойку горских иудеев. Часть из них состояла на службе в казачьем войске, порой занимая довольно высокие посты. Но большая часть были гражданскими людьми, выполнявшими при войске всевозможные ремесленные и торговые функции.

Правда, относительно вольная жизнь евреев при Кубанском казачьем войске довольно быстро закончилась. В период правления Александра I всех представитель этой нации решено было выселить с Кавказской губернии. Причиной этому стало появление в регионе секты субботников, проповедующей иудаизм. Такое нарушение субординации, тем более в среде казачьего войска, регулярно вступавшего в боестолкновения с горцами, было недопустимо. И начиная с момента появления указа в 1820 году, евреев стали выселять с Кавказа.

Как позже выяснилось, выселение коснулось не всех. Часть евреев, пользуясь покровительством местных атаманов, осталась на Кубани, проживая на нелегальном положении. И хотя все понимали, что это прямое нарушение царского указа, но без опытных сапожников, портных, парикмахеров войско тоже не могло обходиться, поэтому на нарушения, что называется, «закрывали глаза», зачастую не без выгоды для себя.

В 1860-х годах выяснилось, что одними казаками из экономического провала Кавказ вытянуть невозможно, поэтому его территорию вновь открыли для заселения другими гражданами страны. Среди иногородних, отправившихся поднимать Кавказ, был немалый процент евреев. Большой наплыв нового населения стал основой новой проблемы: между прибывшими сюда людьми и казаками начало расти противостояние, зачастую вызванное экономическими причинами. Дело в том, что пришлые, как правило, были люди, вышедшие из русских крепостных крестьян. В экономическом плане они занимали ту же нишу, что и кубанские казаки, однако это не только усиливало борьбу за выживание, но и увеличивало массу беднейшего населения. В наиболее выигрышном положении отданного противостояния оказались еврейские торговцы. А причина этого крылась, как ни парадоксально, в системе содержания казачьего войска. Российский казак, достигая призывного возраста и отправляясь на государеву службу, должен был сам себя экипировать: приобрести собственного коня, форму и оружие.

Учитывая, что хорошая экипировка и здоровая лошадь стоили немалых денег, а прослойка беднейшего казачества на Кубани значительно выросла, казакам приходилось обращаться за помощью к состоятельным евреям. Понятно, что среди некоторой части казачества такое положение вызывало определенные возмущения: как это происходит, что живущий на своей земле казак подчиняется какому-то пришлому, да еще и еврею. Однако деваться от этого было некуда. Беднейшие казаки на долгие годы попадали в экономическую зависимость от своих кредиторов.

Но вот что интересно. Значительных конфликтов между казаками и евреями в конце XIX - начале XX столетия зафиксировано не было. Конечно же, были определенные разногласия на бытовом уровне, однако все они имели исключительно экономическую подоплеку. В ряде случаев местные казачьи старшины пытались направить негатив в сторону евреев, однако рядовые казаки больше склонялись к мнению, что в их бедах виновато не еврейское население, а сами чиновники. По их мнению, именно руководство Кубанского казачества присваивало финансовые средства, предназначавшиеся рядовому составу, вынуждая, тем самым, отправляться в кабалу к еврейским предпринимателям.

Что еще более удивительно, так это то, что высшие эшелоны Кубанского казачества к евреям относились крайне доброжелательно. Зависимость здесь была прямая: казачьи офицеры получали неплохие барыши от еврейской торговли и оказания ими услуг. Несколько раз рядовым составом Кубанского казачьего войска вскрывались случаи прямого покровительства руководителями евреев-нелегалов. К примеру, за регулярные откаты от торговли дешевым табаком еврейка-нелегалка А.Любицкая смогла разорить своих конкурентов. Еще один торговец табаком, еврей Исаак Зальцман, в продолжение двух десятков лет не только спокойно проживал на Кавказе в статусе нелегала, но еще и ухитрялся арендовать войсковые земли.

Но даже такие неприятные случаи практически не влияли на вполне лояльные отношения между казаками и евреями. Это касалось как руководителей казачества, так и рядовых представителей войска. Мало того, в начале ХХ века некоторое количество казаков приняли иудейское вероисповедание, что, правда, не мешало им исправно нести службу. Так Майкопские казаки-субботники, по докладной записке их атамана, признавали российское правительство, исправно несли службу и не ссорились с православным населением. Подобная же ситуация складывалась и в Усть-Лабинском отряде.

О спокойном отношении руководства войска к казакам-иудеям говорит и такой факт. В 1912 году по России прогремело дело еврея М.М.Бейлиса, обвиненного в жертвоприношении православного мальчика. В защиту этого человека высказались коллективным письмом 34 казака-иудея станицы Лабинской. И хотя руководство казачества к появлению послания отнеслось в целом нейтрально, на него отреагировали черносотенцы, апологетом которых на Кубани был войсковой старшина М.Селенкин. Именно этот человек пытался в начале 1900-х годов «раскачать» в крае антиеврейскую истерию.

По всей вероятности, не без его участия лабинские православные казаки написали встречное письмо, в котором обвиняли казаков-иудеев во множестве грехов, требуя выселить их с Кубани. «Подпела» этому антисемитскому «вбросу» и местная газета «Кубанский казачий вестник», опубликовавшая статью «Ожидовление казачества». В ней высказывался упрек казакам за то, что среди них появились иудеи и иудействующие сектанты, которые, хотя и несут казачью службу, но паразитируют на русском населении.

К счастью, все измышления Селенкина и его последователей были опровергнуты практически всеми станичными атаманами, поэтому все старания черносотенцев ушли как вода в песок. В целом руководство Кубанского войска, лояльно относящееся к евреям, постаралось «не заметить» истошных криков экстремистов. Зато для еврейского населения земель Кубанского казачьего войска были сделаны ряд встречных шагов: в крае действовали 4 синагоги, а в Майкопе с конца 1800 годов существовало русско-еврейское училище. И это при том, что к началу ХХ столетия на Кубани число евреев не превышало показателя 2%.