Эту дивную мелодию танго под названием «Утомленное солнце» и сейчас знают и любят очень многие. Еще до второй мировой войны она звучала в парках отдыха, скверах, на танцплощадках, из домашних патефонов. Это знаменитое танго имеет весьма интересную историю.

В 1935 польским композитором Ежи Петерсбурским было создано музыкальное произведение, названное им «Последнее воскресенье». Этот творческий человек по материнской линии происходил из еврейского семейства Мелодистов. Фамилия весьма символична. Ведь мама Ежи прекрасно играла на пианино, а братья – на скрипках. Сам мальчик с четырехлетнего возраста обучался игре на фортепиано, впоследствии продолжив музыкальное образование в консерватории Варшавы и Академии Музыки в Вене. Талант молодого исполнителя получил высокую оценку известного венгерского композитора Имре Кальмана, который дал ему совет заняться эстрадным сочинительством.

В 1922 начинающий музыкант совместно со своим кузеном Артуром Голдом создали джазовый оркестр, включив в его название свои фамилии. Коллектив имел успех, выступая в известном в Варшаве театре-кабаре Qui Pro Quo. Об оркестре и его создателях писал в стихах польский поэт-песенник Анджей Власт.

К слову сказать, именно он создал польский вариант текста знаменитого эстрадного шлягера «У самовара я и моя Маша», открыв, таким образом, для русских и польских слушателей имя его автора, Фанни Гордон (Фаины Марковны Квятковской). Впоследствии песня благодаря Петру Лещенко получила дополнительно два куплета, написанных на русском языке, став очень популярной в России и в Польше.


Осенью 1939 Ежи попал на территорию, присоединенную к Советскому государству, и стал его гражданином Юрием Алексеевичем Петерсбурским. Он продолжил свою творческую деятельность в качестве руководителя белорусского джаз-оркестра, собранного из польских музыкальных исполнителей. Этот творческий коллектив побывал на гастролях во многих уголках Советского Союза. В начале Великой Отечественной войны Петерсбурский стал военнослужащим армии польского генерала Андерса. Вместе с ней он в 1942 оставил СССР.

Любопытно, что музыку обожаемого в военный период «Синего платочка» также создал Петерсбурский. А вот слова к мелодии, услышанной во время концертного выступления оркестра маэстро в саду «Эрмитаж», сочинил поэт Яков Маркович Гольденберг (Яков Галицкий).

Однако возвратимся к истории польского танго. Слова к нему были написаны Зеноном Фридвальдом не просто так, а потому, что он сочувствовал Петерсбурскому, переживавшему личную трагедию. А дело было в том, что возлюбленная композитора Надин ушла к богатому английскому промышленнику. А маэстро будто бы сказал Голду, что из собственных слез он сделает свое лучшее танго. Так и случилось. Творение Петерсбурского оказалось невероятно популярным. Под эту мелодию люди даже лишали себя жизни, массово стреляясь от несчастливой любви, поэтому ее стали называть «Танго самоубийц».

В 1937 это музыкальное произведение добралось до Советского Союза. Практически сразу на данную мелодию были написаны оригинальные русские тексты, которые не являлись переводами с польского языка. Самым популярным стало танго под названием «Расставание» с поэтическими строками Иосифа Альвека. Его впервые спел Павел Михайлов под аккомпанемент джазового оркестра Цфасмана. Со временем это произведение стали называть по первым двум словам «утомленное солнце».

Версии танго на польском и русском языках обрели долгую жизнь благодаря кинематографу. «Последнее воскресенье» прозвучало в исторической драме С.Спилберга «Список Шиндлера», во 2-й части «Три цвета: Белый» кинотрилогии К.Кесьлевского, в драме А.Вайды «Хроника любовных происшествий». Несколько измененное название русского варианта стало наименованием российско-французской киноленты Н.Михалкова «Утомленные солнцем». Мелодия танго прозвучала в фильме Ю. Кары «Завтра была война», мультфильме Ю. Норштейна «Сказка сказок», во многих спектаклях для создания атмосферы предвоенной поры.

Интересно и то, что слова польского варианта танго были переведены на иврит энтузиастом-гебраистом М.Бидерманом. Правда, называлось оно уже «Последняя суббота». Перевод вышел на редкость точным, наполненным поэтизмами, которые традиционно употребляются в библейском иврите.

Так получилось, что время войны это танго сопровождало трагические события. Кузен Петерсбурского, сам замечательный композитор, музыкант Артур Гольд, пребывая в заключении в концлагере Треблинка, стал дирижером оркестра. Громкая веселая музыка, которую было слышно в соседних поселках, как бы демонстрировала, что евреям в лагере живется хорошо. На самом деле оркестр в клоунских одеяниях, стоя у дверей газовой камеры, громко исполнял легкие эстрадные мелодии для того, чтобы не было слышно нечеловеческих криков, доносившихся с места страшной смерти людей. Впоследствии там завершил свой земной путь и сам руководитель лагерного оркестра.


Евреи Львовского гетто, в так называемом Яновском трудовом лагере, мелодию, исполняемую музыкантами Львовского оркестра и профессорами консерватории, которую они называли «Танго смерти». Ведь она звучала, когда расстреливали несчастных людей. Фотография оркестра фигурировала как обвинительное свидетельство во время Нюрнбергского процесса. Практически все участники этого музыкального коллектива были уничтожены фашистами.

Немногим узникам Треблинки и Яновского трудового лагеря удалось остаться в живых. Выжившие люди при попытке воспроизведения мелодии застывали от страха либо захлебывались слезами. Искусствоведы склоняются к тому, что они в нечеловеческих условиях концлагеря слушали знаменитое танго Петерсбурского «Последнее воскресенье».