Творчество Иосифа Александровича Бродского является значительным явлением мировой литературы второй половины минувшего столетия. Одной из причин его популярности можно считать непохожесть, оригинальность, «выбиваемость из ряда» современных русских поэтов, что, как известно, привлекает многих читателей. Кроме того, Бродский стихи свои как поэт одиночества четко вписал в основную эмоцию современного человека.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно всё, особенно - возглас счастья.
Только в уборную - и сразу же возвращайся.

В чем же феномен творца, жившего в сверхскоростное время, летавшего на авиалайнерах, разговаривавшего по мобильному телефону, но сумевшего стать настоящим живым классиком? Как случилось, что самый непонятый русский поэт сумел захватить умы, в том числе, и очень юных представительниц прекрасного пола? Его сложные и утонченные произведения, по идее, должно понимать небольшое количество эстетов. Но это правило по отношению к Бродскому не сработало. Попробуем разобраться.

Пусть же в сердце твоем,
как рыба, бьется живьем
и трепещет обрывок
нашей жизни вдвоем.

Феномен поэта в какой-то степени порожден его биографией. Фактически он является практически единственным эмигрантом-поэтом ХХ столетия. Конечно, из России уехало довольно много одаренных людей, но это были критики, биографы, публицисты, танцоры, актеры, изобретатели. Были и литераторы, но в основном, прозаики, среди которых лишь Набоков и Бунин писали стихи, но и в их творчестве поэзия не стояла на первом месте.

Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет. Язык — вещь более древняя и более неизбежная, чем государство.

Известно, что Бродский в своем послании перед отъездом из СССР тогдашнему генсеку страны Брежневу написал, что он осознает себя частью русской культуры. Патриотизм же, с его точки зрения, заключается в том, как писатель творит на языке своего народа, а не клянется с трибуны. Иосиф Александрович подчеркнул в своем послании, что он перестал быть советским гражданином, но не перестал быть русским поэтом.

И хотя спорить с самим творцом непросто, но все-таки поэзия Бродского при детальном рассмотрении выходит за рамки русского контекста. И дело здесь не в лексике и грамматике, а в междустрочиях и духовной составляющей.

Каждый пред богом наг.
Жалок, наг и убог.
В каждой музыке Бах,
В каждом из нас Бог.
Ибо вечность — богам.
Бренность — удел быков...
Богово станет нам
Сумерками богов.

Феномен Бродского заключается в том, что его можно считать поэтом-космополитом, ставящим общечеловеческие ценности выше интересов конкретной нации. Безусловно, русскую культуру поэт любил, в чем не раз признавался, но в реальности не обладал возможностью относиться к ней. Для него был открыт целый мир. Процесс изолирования проходил не только в эмиграции. Начало было положено на родине. По словам Довлатова, Бродский жил в России в монастыре собственного духа, не борясь с режимом, а просто не видя его. Достаточно вспомнить, что даже на печально известном суде поэт вел себя спокойно и отстраненно.

Я писал стихи. Это моя работа. Я убежден... я верю, что то, что я написал, сослужит людям службу и не только сейчас, но и будущим поколениям.

Вот это состояние, как ни парадоксально, оказалось для него спасением. Выдворение из страны не подточило его, а лишь завершило отделение. Несмотря на то, что поэт был буквально вырван из контекста русской культуры, он смог стать этаким пилигримом-скитальцем, интеллектуалом, живым классиком.

Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.

Большинство поэтических произведений Бродского наполнено ностальгией по давно ушедшему, свидетельствующих, что в современном мире ему было тесно. Вот и последний свой приют великий поэт с еврейскими корнями нашел на итальянской земле с мраморными колоннадами и античными скульптурами.

Теперь все чаще чувствую усталость,
все реже говорю о ней теперь,
о, помыслов души моей кустарность,
веселая и теплая артель.
...
Вернись, душа, и перышко мне вынь!
Пускай о славе радио споет нам.
Скажи, душа, как выглядела жизнь,
как выглядела с птичьего полета?