Согласно Талмуду, жених в ночь после свадьбы освобождался от ежевечерней молитвы; не молился он и в последующие вечера, если еще не нарушил девственность своей юной жены: чрезмерная набожность грозила снизить любовный пыл, столь необходимый для первой брачной ночи. Если в семье кто-нибудь умирал сразу после свадьбы, это (несмотря на предписанный 7-дневный пост) не отменяло дефлорации, которая считалась самым священным среди священных актов. В Марокко этот акт становился священным вдвойне, т.к. свершался в канун шаббата.

Кровотечение при дефлорации не могло помешать первому половому сношению, но поскольку это кровотечение приравнивалось к менструации, то влекло за собой последующее воздержание. Считалось (абсолютно произвольно), что длится кровотечение 4 дня, затем предписывалось еще 7 дней воздержания; таким образом, с первой брачной ночи до следующего полового сношения проходило 11 дней. Если после второго сношения кровотечение возобновлялось, то следовало еще 11 дней воздержания. Даже если в первую свадебную ночь крови не было, новобрачному следовало поступать, как если бы было кровотечение; часто кровь появлялась после второго сношения, что влекло новую 11-дневную отсрочку, а там наступала и менструация — и снова воздержание. Такие долгие промежутки между сношениями в начале супружеской жизни до сих пор соблюдаются в наиболее религиозных общинах. Это учит правоверных евреев с первой интимной близости обуздывать свои инстинкты.

Благодаря столь долгим воздержаниям новобрачный мог постепенно посвящать юную супругу в таинства брака, что, разумеется, гораздо меньше травмировало девушку физически и морально, чем дефлорация у других народов, где подобные отсрочки не в обычае. Общеизвестная привязанность еврейской жены к мужу, должно быть, во многом связана с тем, что он щадил ее в начале супружеской жизни: девушка, чувствуя себя не только объектом плотских утех мужа, конечно, сильнее привязывалась к нему; его сдержанность говорила о самых нежных чувствах.

Постепенное посвящение в таинство половой жизни было тем более оправданным, что юная еврейка, очень мало осведомленная о физиологии, оказывалась в первую брачную ночь наедине с почти незнакомым мужчиной. Несколько лет назад одна израильская девственница отказалась принять своего супруга, утверждая, что не человек, а только Б-г может подарить ей дитя. В свое время Э. де Граммон поведал забавную историю о свадьбе барона Соломона Ротшильда: ему стоило большого труда в первую брачную ночь снять юную супругу со шкафа, куда она с испугу забралась. Страшась минуты, когда она окажется наедине с мужем, новобрачная всячески старалась оттянуть ее. Х. Дюнан писал, как в Тунисе, когда невесту во главе свадебного шествия вели к дому жениха, она делала три шага вперед и два назад.

С незапамятных времен у евреев существовал непреложный закон: невеста должна быть девственницей. Рассказывают, что, когда греки, а затем римляне заняли Палестину, их правители хотели пользоваться там, как и везде, древним правом первой ночи: правом на дефлорацию новобрачной. Согласно Талмуду, в те времена юных евреек выдавали замуж в среду; накануне девушка должна была провести ночь с высокопоставленным чиновником — игемоном. Чтобы избежать позорной дефлорации и сохранить девственность невесты до первой ночи с супругом, евреи прибегали ко всевозможным уловкам: брак заключался тайно, и объявлялось о нем только после того, как муж совершал дефлорацию, или же, в виде исключения, допускалась близость между женихом и невестой до свадьбы. Протест против права первой ночи был одной из причин восстания Маккавеев, чей успех евреи и сегодня отмечают как праздник.

Члены многих еврейских общин и в наши дни требуют предъявления доказательств непорочности невесты. В Курдистане без этого брак даже мог быть объявлен недействительным. В одной из общин Курдистана кто-нибудь из родственников поднимался утром на крышу дома и выстрелом из ружья оповещал соседей, что дефлорация свершилась. В мае 1968 г. на международном конгрессе в Тель-Авиве говорилось об обычае, существующем у самых старозаветных израильтян: невесту сажали над сосудом с освященным вином, и раввин по исходившему от нее запаху определял, непорочна ли она. У черных евреев Эфиопии священник повязывает на лоб жениху яркую нитку; если невеста оказалась не девственницей, жених сохраняет эту нитку до утра, в таком случае брак аннулируется: со вчерашнего вечера ничего не изменилось, новобрачная не заслуживала даже усилия, потребного, чтобы порвать тонкую ниточку.

Согласно Ветхому Завету, наилучшим доказательством непорочности невесты считалась ее рубашка или простыня с пятнами крови. Еще в 60-х гг. нашего столетия такие рубашки и простыни почти повсеместно вывешивались на всеобщее обозрение у евреев Востока. Мать долго хранила это белье, чтобы при ссорах с соседками размахивать им как флагом в доказательство того, что она хорошо присматривала за дочкой, сохранившей чистоту до свадьбы. Однако в Европе еще во времена Талмуда выставлять напоказ окровавленные простыни не рекомендовалось. В Алжире эта практика была официально запрещена лишь в 1887 г., однако на юге страны она сохранялась вплоть до 60-х гг. XX века. В Ираке до изгнания евреев в Израиль простыни с пятнами крови непременно показывали родственникам, а также мудрецам, которые были счастливы, что традиции не угасают.

Между тем статистика показывает, что в трети случаев дефлорация не сопровождается кровотечением. Одним из первых примеров может служить, очевидно, библейская Сара: ведь когда она рожала Исаака, пришлось разрезать ее девственную плеву, оставшуюся целой. У девушки, едва вступившей в пору половой зрелости, более узкое влагалище и более крепкая плева, чем у взрослой, что, естественно, увеличивает вероятность кровотечения. Возможно, это одна из причин, почему у евреев и других восточных народов девушек выдавали замуж очень рано. Юный возраст новобрачной значительно затруднял дефлорацию; к тому же молодые мужья часто были склонны преувеличивать эти трудности в своем воображении, особенно когда окружающие всячески подчеркивали их. Например, во Франции в XVIII в. на еврейских свадьбах новобрачному давали пить лишь из сосуда с очень узким горлышком, если невеста была девушкой; если же она была вдовой, сосуд был с широким горлышком. В Алжире ко лбу новобрачной специальной повязкой привязывали ключ, откуда и пошло название первой брачной ночи: «ночь открытия двери». Если войти в «дверь» было чересчур легко, неопытный супруг мог предположить, что она уже давно «открыта настежь». К тому же разбиваемый во время брачной церемонии стакан мог навести на мысль, что в «дверь» придется с грохотом ломиться; если же это оказывалось не так, супруг был разочарован.

Когда новобрачный обвинял жену в том, что она вышла замуж не девушкой, то «Синедрион», древнееврейский суд из 27 членов, должен был решить, обоснованно ли его обвинение. Если оно не было справедливым, муж платил штраф — вдвое больше суммы, уплаченной за невесту, и получал сверх того 200 ударов палкой. К тому же он лишался права развестись с женой, а если пренебрегал этим запретом, то его заставляли жениться на ней вновь. Свадьбы у евреев, как правило, справлялись в среду, чтобы суд раввинов, заседавший по четвергам, мог сразу же рассмотреть возможную жалобу мужа. Бывали щекотливые случаи, например, если девушка имела до брака содомические отношения, а ее девственная плева при этом оставалась целой. Согласно решению раввинов, такие девушки сохраняли статус девственниц, что говорит о снисходительности евреев к содомии. Что касается вдов и разведенных женщин, то здесь, разумеется, вопрос о девственности не стоял, поэтому они обычно выходили замуж в четверг,

Можно найти немало объяснений отсутствию кровотечения при первом половом сношении. Так, когда перед судом предстала новобрачная, у которой не было кровотечения, раввин-талмудист Р.Гамилель опросил всех женщин ее семьи и выяснил, что у всех первое сношение было «бескровным». Из этого он сделал вывод, что невеста была девственницей, чем немало обрадовал молодого мужа. Имеются прецеденты и в Талмуде: например, в одной семье из Иерусалима все девушки потеряли невинность из-за привычки слишком широко шагать.

Случалось и обратное: дефлорация оказывалась слишком трудной. Если дело было в чересчур прочной плеве, то еще в талмудические времена практиковалась искусственная дефлорация, хотя она и не одобрялась мудрецами.

Свадебное путешествие не было принято у евреев в прошлом, и сегодня оно не в обычае в семьях, приверженных традициям. Молодожены остаются дома; в течение недели друзья и родственники берут на себя заботу о них, по очереди приглашая на обед в присутствии десятка гостей: как минимум столько человек необходимо, чтобы возобновить в конце обеда благословения брачной церемонии. Все гости должны быть веселы и радостны, чтобы доставить удовольствие молодой чете. На этих обедах также непременно подается рыба — пища, повышающая плодовитость, и вновь намеками высказывается пожелание родить мальчика. В библейские времена еще одно обстоятельство немало способствовало счастью молодоженов: новобрачный освобождался от службы в армии, даже если шла война, и не направлялся ни на какие принудительные работы в течение нескольких лет.

Постоянное пребывание в течение недели среди родных и друзей позволяло молодым супругам со временем лучше узнать друг друга, избавляя их от длительного пребывания наедине. Такое постепенное вхождение в семейную жизнь под опекой старших — словно брачная церемония затягивалась на целую неделю — всегда было отличительной чертой иудаизма и способствовало прочности еврейских семей; с самого начала акцент делался на социальную и религиозную, а не на сексуальную сторону брачного союза.

Из книги Валенсена Жоржа «Кошерный секс: евреи и секс»