Текст сайта jewish.ru

В начале 30-х в Союзе пытались запретить «Марш Буденного» – слишком много еврейских напевов оказалось в советской песне. Но чем лучше евреи-композиторы – Утесов, Дунаевский, Хайт – осваивали советскую эстраду, тем больше на ней было еврейских мотивов. Публика, привыкшая к мелодике «Цыплёнка жареного», на ура принимала «Грустить не надо», «Зачем вы, девушки» и сотни других шлягеров от евреев.

«Общество еврейской народной музыки» было создано в 1908 году в Петербурге. Его основала группа энтузиастов, выпускников Петербургской музыкальной консерватории и учеников Римского-Корсакова: Шломо Розовский, Михаил Гнесин, Любовь Штрайхер и другие. Объединение должно было называться «Общество еврейской музыки», но разрешение властей удалось получить, только пообещав, что интересы организации не станут распространяться дальше фольклора. В Питере и Москве проходили концерты членов общества, слушателям предлагались обработки еврейской народной музыки. В прессе стали выходить научно-познавательные публикации по теме. Основанный в том же 1908 году Еврейский историко-этнографический музей организовал экспедицию по юго-западному краю тогдашних российских границ. Удалось собрать порядка 3000 различных номеров: песен, напевов без слов, инструментальных произведений и пьес. К слову сказать, в те же годы на другом континенте тем же самым занимались пионеры джаза, собирая по берегам Миссисипи госпелы. Московское отделение «Общества еврейской народной музыки» открылось в 1913 году, вместе с петербургским они просуществовали до 1924 года.

В залах консерваторий, тем не менее – при обилии музыкантов и композиторов-евреев, – отдельным явлением еврейская музыка не стала. Она расцвела в кафе-шантанах и на эстраде во времена нэпа. Газеты расхваливали Дмитрия Покрасса – аккомпаниатора первого в Москве театра-варьете «Альказар», существовавшего с 1910 по 1917 годы. Леонид Утёсов в саду «Эрмитаж» читал куплеты и исполнял городской романс, сильно приправленный еврейской мелодикой. Звучала Изабелла Юрьева, в Питере под аккомпанемент Давида Ашкенази выступал Вадим Козин. Летом 1921 года на входе в московский сад «Аквариум» висел плакат: «Всё как прежде»: «Цыпленок жареный», «На Дерибасовской открылася пивная», «Мама, мама, что мы будем делать, когда настанут зимние холода?» – этими песнями была пропитана вечерняя столица.


К концу 20-х годов идеологи соцреализма в СССР всерьёз обеспокоились обилием «иностранщины», распустившейся на столичных сценах за время нэпа: джаз, фокстрот, румба. Максим Горький называл это «музыкой толстых» – с тех пор в СССР хорошим тоном стало критиковать джаз. А когда в 1926 году в СССР приехал джаз-бэнд из Америки, вышло неудобно, потому что музыканты оказались чернокожими, а значит, угнетёнными и бедными. Через два года Леонид Утёсов услышал американский джаз в Париже, и когда вернулся, точно решил добиваться создания своего оркестра. Первое выступление его «Теа-джаза» состоялось 8 марта 1929 года на сцене ленинградского Малого оперного театра. Утёсову помогал Яков Скоморовский, а музыку писали братья Покрасс.

С ними вышла любопытная история, повествующая вкратце о том, как еврейская народная музыка вышла на эстраду и в каких направлениях разошлась в XX веке. Дмитрий Покрасс окончил Петроградскую консерваторию в 1917 году, поначалу сочинял романсы для Изы Кремер, Вертинского и Хенкина, в Ростове-на-Дону в 1919 году работал в эстрадном театре «Кривой Джимми». Тогда же стал автором «Марша Дроздовского полка» – привилегированных воинских частей Добровольческой армии белого юга России. Марш до того стал популярен во время Гражданской войны, что после к нему приросло несколько лирических версий. А Покрасс после взятия Ростова-на-Дону стал работать для Красной армии. Большинство своих песен он написал с младшим братом Даниилом, о котором публика знала меньше. Но были ещё два брата – совсем незаметный Аркадий и Самуил, о нём чуть позже. На слова Анатолия д’Актиля (Френкеля) Дмитрий Покрасс скоро написал «Марш Будённого», он же «Марш Красной армии» – еврейский мелос торчал из него белыми нитками.


Журнал «За пролетарскую музыку» в первом номере за 1930 год до самых основ разобрал творчество еврейских авторов, в том числе Покрасса и Блантера. «Справедливо отнестись к этой лжемузыке так же, как мы относимся ко всем видам вредительства, – говорилось в статье. – Чем оно скрытнее, чем искуснее замаскировано, тем страшнее и вредоноснее. Оно глубоко проникло в рабочие и крестьянские массы. С увлечением поют “Шахту № 3”, “Кирпичики”, “Стаканчики граненые”. Больше того – поют “Смело мы в бой пойдем” на мотив “Белой акации”, “Марш Буденного” на мотив обрядовой свадебной песни, “Коммунистов семья” на мотив “Хуторка”. Разлагающую музыку присоединяют к революционным словам!»

Первым из братьев Покрасс стал известен самый старший – Самуил. В 10 лет он поступил в Киевское музыкальное училище, в 16 выступал как виртуозный аккомпаниатор, а в 20 лет у него на руках уже был диплом Петроградской консерватории, которую он закончил по двум классам – скрипки и фортепиано. К этому времени Самуил стал довольно известным молодым автором – до революции его романсы исполняли Михаил Вавич и Владимир Сабинин, имена которых теперь знают только специалисты. Самуил Покрасс и Павел Герман были активными участниками развития русского городского романса. После консерватории Покрасс вернулся в Киев и в 1920 году с Павлом Горенштейном написал марш «Красная армия всех сильней», ставший её гимном. До 1930-го имена авторов не афишировались, а текст переживал разнообразные трансформации.


В 1929 году на Всероссийской музыкальной конференции в Ленинграде романс признали контрреволюционным жанром и запретили. Рядом с бравыми социалистическими маршами любовной лирике было нечего делать. Авторы и исполнители оказались вынуждены переквалифицироваться или, в случае нежелания менять лиру, уехать. Павел Герман и Юлий Хайт прославились своим «Авиамаршем» («Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»). Но романс со словами «Только раз бывают в жизни встречи. Только раз судьбою рвётся нить» написали тоже они, хотя авторство закреплено за Борисом Фоминым. К необходимости менять наклон своего пера многие относились спокойно, в 1937 году в разгар репрессий Герман написал песню для чекистов: «Но пока не все враги известны, и пока хоть жив еще один, быть чекистом должен каждый честный и простой советский гражданин».

Самуилу были интересны шлягеры, джаз – одним словом, эстрада. На эстраде в конце 30-х годов полыхал агитпроп и театральная труппа «Синяя блуза», одним из её идеологов был Осип Максимович Брик. Состав участников постоянно менялся, они гастролировали по стране и за рубежом, были, кажется, везде и сразу, славились раскованностью и лихими экспериментами в подаче материала. Выдавали забойную пропаганду, с речевками, неопытными стихами, хоровыми декламациями, физкультурными сценками и маршами, в том числе на музыку Сигизмунда Каца. Публика, в общем, не знала, как к этому относиться, и в 1933 году труппа прекратила своё существование, не оставив на сцене камня на камне.


К изменениям в России Самуил Покрасс отнёсся без симпатии – коллеги долго отговаривали его от отъезда. Поддержала мать, ещё и с чисто еврейской мудростью. «Нота си в любой стране значит одно и то же», –сказала она. Музыкальная судьба её старшего сына в США должна была сложиться удачно. Публика с слушала джаз, свинг сменял фокстрот, негритянские напевы переплетались с еврейскими и американскими, и всё оказывалось на благо успеха – был бы талант. Он скоро создал джазовый оркестр и стал востребованным композитором Голливуда. Но в среде русских эмигрантов его помнили как автора гимна Красной армии. 15 сентября 1939 года он обедал в ресторане и вдруг упал в тарелку лицом – позже в еде обнаружили цианистый калий. Пресса долго гадала, чьих рук это дело: местных нацистов, обиженных белоэмигрантов или агентуры КГБ.

Советский Союз помогали строить «Катюша» и «Грустить не надо» Матвея Блантера и Владимира Мааса, «Искатели счастья» Исаака Дунаевского, «Давай закурим» и «Город у Черного моря» Модеста Табачникова и Ильи Френкеля. Во время Второй мировой войны известной песней стал «Партизанский гимн». Автор текста Хирш Глик – видный деятель еврейского партизанского подполья в Литве, положил его на музыку Дмитрия Покрасса, известную в Союзе в 1930-е годы. И в «Дне Победы», и в «Зачем вы, девушки, красивых любите» еврейский слушатель слышит клезмеров. Евреи к тому же прекрасно впитывают окружающую мелодику любого места, где живут. Потому есть подчёркнуто русские советские песни, написанные ими: «Калина красная», «Русское поле» и «Журавли» Яна Френкеля, «Алеша» и «Хотят ли русские войны» Эдуарда Колмановского, «Стоят девчонки» Александра Колкера. Учитывая, насколько эти песни популярны, можно судить, до какой степени слушателю было наплевать на мелос и пролетарских музыкальных критиков, потому что музыка всегда побеждает.


В мае 1948 года после смерти отца дочь Михоэлса побывала в гостях у Шостаковича, который собирал еврейский фольклор. Он сказал ей, что в память о погибшем хотел бы сочинить музыку на еврейские песни. У него был сборник стихов, и он попросил её прочитать их. В сентябре того же года в день своего рождения он исполнил 11 коротких произведений, написанных на стихи еврейских песен. В сочетании с рассказами о бедности, разлуках, смерти и притеснениях, звезде новой жизни и жене еврейского сапожника настойчиво русская манера повествования Шостаковича явила проникновенный симбиоз русско-еврейской фортепианной музыки, который очень любопытно слушать, зная его предысторию. Только после смерти Сталина Шостакович смог включить их в своё выступление под названием Оpus 79. Его теперь можно найти на YouTube.