План по захвату Ленинграда гитлеровскими генералами был проработан скрупулезно, согласован по времени и между родами войск. 23 сентября 1941 года бронированный каток немецких танков, поддержанный пехотными частями, должен был смести ослабленные после лужских боев подразделения Красной армии и ворваться в Северную столицу. Чтобы обезопасить наземные войска от неожиданностей, авиакорпус Люфтваффе обязан был нейтрализовать единственный резерв обороняющихся – крупнокалиберную артиллерию Краснознаменного Балтийского флота.

Для этого выделялись значительные силы бомбардировочной авиации, противостоять которым в воздухе было практически некому. Им предоставлялось два дня для разгрома советского флота, кстати, тоже серьезно ослабленного за первые два месяца войны. И кто бы мог подумать, что столь грандиозный план потерпит поражение благодаря грамотным действиям всего одного красноармейца – молодого еврейского паренька Григория Гельфенштейна.

В тот день, 21 сентября 1941 года, 19-летний старший оператор тогда еще секретной и довольно несовершенной радиолокационной станции «Редут-3», ровно в 8 часов утра заступил на дежурство. Его станция располагалась в районе Ораниенбаумского пятачка близ деревни Большая Ижора и контролировала подходы с воздуха к Кронштадту, где базировались корабли флота, и Ленинграду. Всего Северную столицу прикрывали три подобные станции.

Следует учитывать, что радиолокаторы того времени сильно отличались от современных. Понять то, что высвечивалось на их экранах, мог только человек, досконально изучивший данную технику. Григорий Гельфенштейн, несмотря на молодость, был именно таким специалистом. Он четко понимал, что за пульсирующие всплески отражаются на экранах индикаторов, умел вычислять количество летящих объектов, дальность до них и направление их движения. Эти знания и умения помогли советским войскам отстоять Ленинград.


В то утро Григорий увидел на индикаторе своей установки крайне необычную картину: на расстоянии примерно 200 километров от города в воздухе появилось огромное количество целей, двигавшихся группами в направлении Гатчины и Сиверской. Оператор насчитал около 230 машин, каждая из которых несла сотни килограммов, а то и тонны бомб. Собравшись в одной точке, самолеты перестроились в три колонны. И в этот момент Григорий увидел в их действиях нечто необычное. Все ударные колонны самолетов пошли не на Ленинград, а в сторону Финского залива, причем, стараясь выйти в назначенный район с разных направлений.

Картина открывалась страшная. Столь мощной воздушной атаки с начала войны враг еще не предпринимал. В Финском заливе для бомбардировщиков была только одна стоящая цель – Кронштадт и корабли флота. С этого момента отсчет времени для обороняющейся стороны пошел на секунды. Гельфенштейн немедленно составил донесение. Его помощник сразу же начал передавать зашифрованную информацию, однако старшему оператору не понравилась реакция оперативного дежурного. Уж слишком спокойно он принимал кодированное сообщение. И тогда Григорий сделал то, за что обычно военных наказывают. Он выхватил телефонную трубку у помощника, и открытым текстом объявил дежурному офицеру о скором налете немецких бомбардировщиков на корабли флота и Кронштадт. По всей видимости, взволнованные интонации и дрожащий тембр голоса Григория подействовали на дежурного, тем более, что он еще и добавил от себя количество самолетов врага. Несколько секунд спустя воздух Кронштадта вздрогнул от сирены воздушной тревоги. Расчеты зенитных установок на берегу и кораблях получили несколько драгоценных минут, чтобы подготовиться к отражению налета.

Конечно же, столь мощную воздушную атаку хорошо подготовленного противника отбить оказалось непросто. Были потери, как в личном составе, так и в кораблях, часть из которых получила серьезные повреждения. Однако намеченного полного разгрома флота у немцев не получилось. Еще два дня они пытались переломить ситуацию, совершая все новые и новые налеты. Однако кроме потери собственных машин и их экипажей они ничего существенного не добились.

А наземное наступление ждать не могло, и началось, как и было запланировано, 23 сентября. Только вместо ожидаемого слабого сопротивления разрозненных пехотных подразделений красноармейцев немецкие танковые колонны и пехотные цепи встретил мощнейший заградительный огонь 470 крупнокалиберных орудий кораблей Балтфлота. Атака врага захлебнулась в собственной крови на подступах к Пулковским высотам.

В тот же день, 23 сентября на Ораниенбаумский пятачок прибыл сам командующий КБФ адмирал Трибуц. Появившись в расположении РЛС, он потребовал к себе того самого смелого оператора локатора. Идя по вызову, Григорий страшно боялся, ведь люди такого ранга просто так к себе не вызывают. Строгий тон адмирала еще больше ввел в уныние молодого оператора. Однако потом Трибуц обнял Гельфенштейна и сказал, что парень совершил подвиг, достойный геройского звания.



Правда, звезды Героя Григорий так и не получил. Сам факт трехдневного сражения у Кронштадта советским командованием потом замалчивался, хотя спустя всего три месяца японская авиация у Гавайских островов наглядно показала, что могло бы произойти с кораблями Балтфлота, если бы молодой оператор Гельфенштейн вовремя не разгадал замысел врага. В дальнейшем Григорий продолжал заниматься радиолокацией. По окончании войны он совершил ряд изобретений в этой области, получив свыше двух десятков авторских патентов.